ТАЙНА УСАДЬБЫ ГРАФА ВАСИЛЕНКО
Склад бандитского оружия и похищенные церковные ценности спрятали в одном огороде
Как-то раз мой приятель Николай Николаевич Китаев, заслуженный юрист, краевед и журналист, предложил мне заглянуть в один из старинных деревянных домов возле бывшего Иерусалимского кладбища, где, по преданию, в годы Гражданской войны происходили весьма интересные события. Отворив ветхую калитку, мы вошли в ограду деревянного, почти заброшенного дома. Странно и зловеще выглядел этот дворик. Достаточно сказать, что на ветках деревьев и на заборе висели на веревочках шкурки серых крыс, словно связки сушеных грибов для супа.

Бандит Кочкин организовал склад оружия в усадьбе Василенко

Групповой портрет семьи Петровых из фотоальбома, найденного в доме "крысиного короля"

Еще одна фотография из семейного фотоальбома

Иосиф Тарашкевич и его жена Глафира

Патроны от карабина, найденные на месте схрона Кочкина

Иоанн Кронштадский. Герман утверждал, что мощи этого святого спрятаны в усадьбе Василенко

Крысиный король

Мы постучали в дверь. На стук вышел худощавый дед лет семидесяти и пригласил нас в дом. Прямо с порога нас обдало специфическим запахом крысиного помета. Что-то крысиное, как нам показалось, было и в облике самого хозяина. В доме было грязно и неопрятно, кругом, даже на потолке, чернели крысиные норы, и то там, то тут шныряли крысы, быстро бежали куда-то по своим крысиным делам.

Дед представился Германом и пригласил нас за стол. Едва сдерживая отвращение, мы присели и достали заранее припасенную бутылочку вина, а Герман в свою очередь достал закуску, которая показалась нам довольно-таки странной и неизвестно из чего. Приходилось терпеть, иначе не завязался бы с хозяином разговор об истории его усадьбы.

Когда выпили по рюмочке, дед разговорился. Вероятно, к нему не столь часто заглядывали гости, учитывая его специфическое житье с крысами. Он рассказал, что крысы его друзья, он за ними ухаживает и досыта кормит каждый день едой, которую умудряется получать за копейки от государства якобы для кормления кроликов. Выпив вторую, а потом уже и третью рюмку, он еще больше разговорился.

Я спросил его:

— А где же твоя старуха? А как живешь-то один, не тоскливо ли?

— Да у меня есть жена и верная любовница! — с улыбкой ответил Герман. — Она блондинка и очень красивая, а звать ее Катька. Хотите покажу?

И тут он стал звать:

— Катька! Катька! Ну где же ты? Иди с нами выпей и закуси.

Мы своим глазам не поверили, потому что тут же раздался шорох и писк, и на свет из своей норы, что была рядом со столом, выползла белая крыса, подползла к своему хозяину и, взобравшись к нему на колени, стала принюхиваться к застольной трапезе. Он тут же поставил своей возлюбленной блюдечко с едой и налил вина. Катька с аппетитом стала есть, но вино только понюхала. Веселенькое это было пиршество — с крысой за одним столом! Такое зрелище предстало передо мной и Николаем Николаевичем впервые.

Потом дед рассказал про тайну захоронения мощей четырех канонизированных святых и церковных сокровищ, награбленных в 20-х годах, еще при красном терроре. Кроме того, он показал и место, где все это запрятано. Когда я спросил Германа, почему он раскрыл мне эту тайну, он ответил, что мне верит как порядочному человеку и надеется, что когда придет время — я открою народу эту тайну.

Через два года я заглянул в этот кошмарный крысиный дом, чтобы проведать деда, но, к сожалению, его уже не было в живых. Как мне рассказали соседи, он умер в мае 1994 года. Одни высказывали версию, что его спящего покусали до смерти крысы, другие утверждали, что он умер просто от инфаркта.

Разговаривал я и с женщиной, купившей этот дом. Она рассказала, что первым делом вызвала специалистов из СЭС, которым пришлось травить всех крыс в течение недели и притом по нескольку раз. Горы крысиных трупов остались разлагаться в подземных катакомбах, старательно нарытых ими за многие годы. После этого жить в доме было невозможно из-за страшных видений и кошмаров по ночам, да и вонь не давала покоя.

Как-то я приводил к этому дому знакомую женщину-экстрасенса, и она "увидела" на этом месте закопанные три железных ящика и труп лошади.

Оружие банды Кочкина

Расспросив соседей, местных старожилов и родственников Германа и сопоставив информацию с рассказом старика, я восстановил примерную картину того, что происходило в этих местах в годы красного террора.

Это место было родовым поместьем графа Василенко. В летописях Иркутска за 1909 год упоминается о том, что граф был директором народных училищ, образованнейшим человеком. Последнюю должность, которую он занимал до революции, была должность инспектора по учебной части гимназий Иркутской губернии и Дальнего Востока. Он к тому же был и ювелиром, имел свою ювелирную лавку.

В связи с приходом советской власти в 1917 году Василенко, предварительно закопав все свои сокровища у беседки поместья, покончил жизнь самоубийством.

Поместье графа состояло из четырех домов. В одном после смерти графа проживала его сестра Мария с мужем Николаем, а в другом жил бандит Константин Петров, заведовавший складом оружия, принадлежавшего банде Кочкина. Склад помещался под землей, но не на самой территории поместья, а рядом с забором на территории соседей. Место это было выбрано Кочкиным специально для того, чтобы в случае непредвиденного обыска Косте не предъявлялись претензии, что, мол, на его территории склад. Пулеметов, винтовок, наганов и прочего оружия, складированного в схроне, было достаточно, чтобы вооружить целый взвод бандитов, как говорится до зубов.

Родственники Германа рассказали мне историю, как однажды заболела сестра Константина, Аполлинария. Бандит пошел в огород, выкопал в укромном местечке банку с драгоценностями и отдал их на лечение, чем и спас сестру от смерти.

У меня создалось впечатление, что весь огород прямо-таки нашпигован сокровищами и оружием банды Кочкина, грабившего когда-то регулярно население Иркутска и его окраин.

Начальник комиссии

В 1920 году в связи с установлением советской власти в Иркутской губернии изменилось многое, в поместье поселились новые люди. Белогвардейский офицер Иосиф Тарашкевич вовремя покинул разгромленную армию Колчака и поселился в одном из домов поместья.

Сюда же частенько заходил легендарный красный командир и партизан Нестор Каландаришвили, водивший дружбу с Марией и Николаем.

Познакомился и подружился Нестор с Иосифом Тарашкевичем, который был теперь не у дел и не знал, чем заняться. Нестор по-дружески предложил ему перейти в Красную армию, но отнюдь не воевать, а работать в комиссии исполкома по конфискации церковного имущества, то есть по грабежу церквей. Место было доходное, и поэтому Иосиф с радостью согласился, тем более что Нестор обещал ему там подстраховку в случае каких-либо проблем.

О работе комиссии, которую фактически возглавлял Иосиф, можно было судить по ее результатам, опубликованным в иркутской газете "Власть труда" 7 января 1923 года. В этой газете было описано, как происходил грабеж красногвардейцами — представителями советской власти — церквей: "Что дали церковные ценности. С начала кампании по изъятию церковных ценностей по настоящий момент было изъято:

золота: около 34 пудов;

серебра: 21 000 пудов;

бриллиантов: 35 670 штук;

жемчуга: свыше 14 пудов.

Продано церковных ценностей в знаках 1923 г. на 6 820 000 рублей".

Грабеж сопровождался пытками и расстрелами священников, сопротивлявшихся отдаче ценностей.

Никто даже и не мог предположить тогда, что Иосиф Тарашкевич свозил в свой дом все самое ценное, что удалось награбить в церквах: иконы, канделябры, расшитую золотом одежду и даже четыре раки с мощами канонизированных иркутских святых. Все это было закопано прямо в огороде усадьбы.

В конце 30-х годов родственники Иосифа отправили в Москву очень много икон, подсвечников и прочей церковной утвари. Тайна склада оружия банды Кочкина, застреленного в 1924 году, также ушла в могилу вместе с его завскладом Константином.

Жена и дочь Германа летом 1993 года безвозмездно передали в музей Волконского уникальные вещи, принадлежавшие их родне: бронзовый канделябр, несколько шкатулок, портрет Василенко, картину XIX века в золоченой раме под названием "Девочка". К сожалению, все эти реликвии, кроме канделябра, в музее не обнаружены и неизвестно где теперь находятся.

Фактически никого из обитателей этого зловещего поместья до нашего времени не осталось в живых, но его тайна в ближайшее время обязательно будет раскрыта. То, что принадлежало церкви, должно ей и принадлежать.

Григорий Красовский, для "СМ Номер один".

ПОДЗЕМНЫЕ ХОДЫ ПОСЕЛКА ЖИЛКИНО
В кельях Вознесенского монастыря уже восемьдесят лет живут миряне
Одно из самых святых мест Сибири — Вознесенский монастырь, практически уничтоженный советской властью, сегодня возрождается. Конечно, здесь уже вряд ли будет размещаться столь огромное церковное хозяйство, как до революции. Но вокруг маленькой церквушки, чудом сохранившейся от разрушения в «красные» годы, сегодня сосредоточилась духовная жизнь особого мирка, рабочего поселка. Потомки тех, кто разбирал на кирпичи храмы монастыря и разорял могилы монахов, сегодня идут в церковь на покаяние.

«Сейчас многие прихожане каются, что когда-то танцевали в храме», — говорит настоятель Успенской церкви отец Дионисий.

Коренная жительница поселка уверена, что под монастырем есть подземелья.

Василий Москаленко почти всю жизнь прожил в монастырской бане.

Эта лиственница, возможно, была посажена основателем монастыря, старцем Герасимом.

В бывших монастырских конюшнях стоят теперь красные «кони» пожарной команды.

Часовня воздвигнута на том самом месте, где стоял некогда большой Вознесенский собор.

Колокольню по дороге в храм установили на месте знаменитой Тихвинской церкви, в которой были обретены мощи святителя Иннокентия Кульчицкого.

В полуподвальной келье официально никто не живет. Но в цоколь вход свободный, прямо с улицы, и какой-то бездомный нашел здесь свое пристанище.

Обаяние старины, не тронутой реставрацией, с одной стороны, подкупает, с другой — пугает.

Там, где играют дети, раньше бил святой источник, укрытый часовней. В советское время какие-то умники поставили на святой воде общественный туалет.

В помещении монастырской бани и сегодня живут люди.

От огромного Вознесенского монастыря осталась только маленькая Успенская церковь, которая в советское время служила клубом.

В монастыре жили четверо святых

Эта земля не кажется теперь благодатной. Она ничего не родит, кроме старого строительного мусора, выталкиваемого из нее весенней водой. Маленькая церковь с новым куполом и новая часовня кажутся здесь случайными. А самые заметные строения — это безобразные хранилища мелькомбината и унылая пятиэтажка, единственная построенная комбинатом для своих работников. Небольшие старинные здания теряются на фоне всеобщей неустроенности и неприглядности.

Но впечатление обманчиво. Именно церковь, именно обшарпанные, но добротные старинные постройки, расположенные вокруг нее, и составляют славу этого места, которое восемьдесят лет назад было превращено в грязный поселок. Обширный Вознесенский монастырь, заложенный в 1672 году, душа города, исчез, оставив после себя дома для братии, а также гостиницу, баню, ризницу, школу, в которые по бедности социалистической жизни вселился (и теперь еще обитает) рабочий люд комбинатов.

Монастырю прочили статус лавры — так он был велик и влиятелен. В нем в свое время бывали и жили все четыре сибирских святителя: Иннокентий Кульчицкий, Иннокентий Нерунович, Иннокентий Вениаминов, Софроний Кристалевский. Мощи особо почитаемого сибирского святого Иннокентия Кульчицкого были обретены в Тихвинской церкви на территории монастыря. На территории обители была открыта первая в Сибири школа. В монастыре неоднократно останавливалась царская семья, члены которой жертвовали монахам что-нибудь ценное. Александр II, например, подарил обители шестипудовый серебряный подсвечник.

Монастырю принадлежали огромные земли, в том числе Усольский солерудник и деревня Голоустная. Монахи добывали соль и ловили на Байкале рыбу. Монастырь поддерживал другие монастыри и храмы Сибири. Поклониться мощам святителя Иннокентия приходили все проезжающие через город по суше и по воде. Тысячи паломников шли в монастырь.

— Так много было народу, что монашеская братия лишилась уединения. По этой причине был поставлен скит в лесу, в четырех километрах от монастыря (теперь это Михайло-Архангельская церковь в Ново-Ленино). Здесь были сплошь леса да болота, и среди болот шла тропинка, ведущая в скит. И тропинку эту знали немногие, — рассказывает настоятель Успенской церкви отец Дионисий. Успенская церковь — единственный фрагмент монастыря, который уцелел в разрушительные «красные» годы. И уцелела церковь благодаря тому, что сделали в ней клуб.

— И сейчас многие прихожане приходят в храм и каются, что здесь когда-то танцевали, кино смотрели.

Кости погребенных сыпали в болото самосвалами

— Видите, рядом с храмом крест стоит? Это мы возле церкви три гроба костей насобирали и похоронили, — продолжает отец Дионисий.

Сейчас разве поймешь, чьи это кости. Вся монастырская территория до сих пор хранит в себе останки и монахов, и мирского народа. Причем захоронения в ограде монастыря принадлежали, как правило, людям именитым. Старец Герасим, основатель монастыря, и архимандриты были упокоены здесь. Знатные иркутские купеческие роды благотворителей Базановых, Бутиных, Трапезниковых хоронили здесь своих родных. Были воздвигнуты роскошные усыпальницы. Так, золотопромышленник, богатейший иркутский купец Иван Базанов был похоронен «под грандиозным памятником в виде большой металлической часовни».

Вместо уважения и почтения к памяти предков, которые превратили Иркутск в сибирский Париж, потомки в годы социализма разоряли их могилы и вывозили кости на болота.

— Да, так было. Рассказывали мне, что когда строили пятиэтажный дом и проводили земляные работы, то подгоняли самосвал, набивали его землей с костями и вывозили на болота, а сверху еще засыпали битым стеклом. Рассказывали, что из-за серебряного крестика раскапывали могилу, а останки спускали в Ангару. Или находили дети могилу, а в ней останки в богатой одежде, скорее всего священнослужителей. Голову в митре отламывали, на палку надевали и пугали прохожих, — рассказывает отец Дионисий.

Обилие костей здесь никого не удивляет. Это неотъемлемая часть монастырской истории, в том числе истории разрушения. О том, что земля полна костями, знают все — от мала до велика. Дети здесь, говорит батюшка, рождаются с лопатой. Все пробуют себя в роли копателей. Всем хочется найти сокровища. Народные рассказы о монастырских богатствах давным-давно посеяли в сознании людей уверенность в том, что земля хранит клады. Действительно, богатства храма, реквизированные советской властью, имели размеры внушительные.

— Монастырь был очень богат. Представьте себе только две иконы, вес которых был 45 фунтов червонного золота, а оклад каждой был усыпан 1750 бриллиантами.

— А вы верите в то, что здесь могут быть спрятаны сокровища?

— Ко мне приходили по крайней мере три человека, каждый из которых утверждал, что знает точно, где они спрятаны. Ну, если и есть сокровища, то только церковная утварь.

Донесения о церковных сокровищах ни разу не оправдывались. Впрочем, в последнее время искатели не слишком беспокоят этим церковнослужителей. Но все-таки разговоры о таинственном не прекращаются. Жилкинцы, в первую очередь жители монастырской части, помнят и подтверждают много чего интересного.

— Не знаю, как при строительстве дома, но когда ставили кладовки за этим самым домом, то там точно гроб на гробе был, — вспоминает жительница злополучной пятиэтажки Елена Аверьяновна. До пенсии она работала мастером на мелькомбинате. Всю жизнь Елена Аверьяновна прожила в Жилкино. Здесь родилась — в угловой монастырской келье, здесь училась — в бывшей монастырской школе, переделанной под советскую начальную, здесь и на пенсию пошла. Она рассказывает, что в далеком советском детстве они с друзьями устроили раскопки на пустом месте между двумя монастырскими домами, в которых жили их семьи. На пустом ныне месте стояла когда-то колокольня. В районе колокольни ребятишки и копали.

Подземелья под Жилкино

— Копали, мы копали. Докопались до большой желтой плиты. Ее надо было отодвинуть, и мы, я в этом уверена, попали бы в подземное помещение. Но кто-то сообщил взрослым, и наши раскопки прекратили, все засыпали. Это наверняка было подземелье, — утверждает Елена Аверьяновна.

С ней согласен Василий Москаленко, здешний старожил, по профессии шофер. Он тоже родился в доме для монастырской братии, в полуподвальном помещении, где были монашеские кельи. Потом семья переехала из полуподвала в монастырскую баню. Грех жаловаться — помещения прекрасные. Монахи строили на славу: просторно, крепко.

— И мать моя здесь жила, и я теперь живу. Вырос здесь, в школу ходил — бывшую монастырскую. Совершенно точно: есть здесь подземные ходы. Старики рассказывали. И есть подземный ход, который под водой до Покосного острова ведет.

С легендами о монастырских подземных ходах знаком и отец Дионисий. Более того, он уверен, что ходы в самом деле есть.

— В архиве я встречал записи, которые подтверждают, что была огромная сеть подземных ходов. Согласно легенде, один из ходов действительно идет до острова Покосного, и ход большой — такой, что пройти там может лошадь с возом сена.

Поскольку построек на территории монастыря было много — несколько церквей, часовни, хозяйственные и жилые постройки, гостиница, где останавливались богатые купцы, в том числе и золотопромышленники, — есть версия, что все постройки были связаны между собой загадочными коммуникациями. В восстановленной Успенской церкви священники вскрывали старый пол и нашли один вместительный подвал. Там же они обнаружили патрон от винтовки Мосина, которая была принята на вооружение русской армией в 1891 году.

— Как он мог там появиться? — удивляется отец Дионисий.

Люди живут и в кельях, и в школе, и в бане

Сейчас бесполезно искать следы подземелий на территории монастыря. Вся эта земля при разрушении церквей, а затем при строительстве новых зданий поднялась, «обогатилась» культурным, а точнее бескультурным, слоем: колотым кирпичом и другим строительным мусором. При восстановлении Успенской церкви площадку перед храмом очистили, сняли этот слой — сантиметров тридцать. Но вокруг он так и остался.

Но чистыми стоят оставшиеся строения, отданные еще в тридцатых годах рабочим под квартиры. И в этих зданиях, конечно же, есть подвалы, а в них, возможно, находится выход в подземелье (если они, конечно, существуют). Старинные дома на территории монастыря — памятники истории и архитектуры федерального значения. Но видно, что долгие годы они не подвергались даже небольшому ремонту.

Обаяние старины, не тронутой реставрацией, с одной стороны, подкупает, с другой — пугает, поскольку даже лиственница, которая пошла на двери, толстые и тяжелые, а также на перила между этажами, изнашивается, особенно при небрежном обращении. Два дома, предназначенные для проживания монахов — одноэтажный и двухэтажный, — заселены полностью. Правда, в кельях полуподвального помещения уже никто не живет. Цоколь заброшен, захламлен. Только в одной келье мы обнаружили признаки жизни — подобие топчана с одеялом и подушкой. А рядом сор, бутылки, разломанная мебель... Видно, кто-то непритязательный и, скорее всего, пьющий поселился в заброшенном полуподвале.

Многие из тех, кто родился в монашеских кельях, сейчас живут в серой пятиэтажке — им дали там квартиры. Кельи заселили новые жильцы. Многие из них пришлые. Большинство ведут асоциальный образ жизни. И это выглядит и странно, и грустно — когда-то намоленное место превращается в притон. В школе, которую открыл святитель Иннокентий, в первой школе Сибири, тоже живут. Это здание недавно горело, было отремонтировано и теперь выглядит ухоженно, по-хозяйски. Второй деревянный этаж, над самой школой, где проживал один из четырех сибирских святых, Софроний, отстроен заново. Живут люди и в одноэтажной белой ризнице. Она находилась рядом со Смоленской церковью, которую сровняли с землей. Теперь на месте церкви стоят кошмарного вида кладовки, частью разваленные, частью сгоревшие. На том самом месте, где располагался в храме алтарь, сейчас мусорная яма.

Когда-то территория монастыря была превосходно ухожена, вся в зелени. Но деревья вырубили. И осталась одна прекрасная старая лиственница. Как раз недалеко от того места, где стояла некогда Смоленская церковь.

— Существует предание, что основатель монастыря старец Герасим, придя сюда, за пять верст от Иркутска, облюбовав это место под монастырь, посадил три лиственницы, которые символизировали три вечных понятия — веру, надежду, любовь. И возможно, вот эта сохранившаяся лиственница — одна из тех самых деревьев. Но совершенно точно то, что она видела на своем веку и начало, и расцвет и разрушение монастыря, — рассказывает отец Дионисий, проводя нас по главным монастырским местам.

Туалет на святой воде

Мы смотрим на промышленную железнодорожную ветку, которая прошла точно по тому месту, где проходила когда-то каменная церковная ограда. Потом отец Дионисий подводит нас к стене Успенской церкви. В 1998 году она досталась епархии в ужасающем состоянии.

— Фундамента почти не осталось. Мы восстановили фундамент. Купола, естественно, не было. Мы разобрали крышу, на которой лежали горы птичьего помета — все-таки мельница рядом, — и сделали купол. А вот это, представляете себе, был общественный туалет, — батюшка показывает на примыкающие к храму остатки бетонной заливки.

В 1975 году какие-то оригинальные умы то ли по глупости, то ли из атеистического зубоскальства поставили общественный туалет прямо на месте святого источника, из которого когда-то брали воду монахи и сотни тысяч паломников. И царская семья, надо полагать, пила эту воду.

Над святым источником в лучшие монастырские времена была воздвигнута часовня, а в худшие часовню снесли и гадить стали прямо в воду, в колодец. А потом соорудили туалет. По здравому разумению и даже из практических соображений это не самое лучшее место — весной вода выбрасывает фекалии наружу.

— Мы позвали ребят из Дома творчества, и они сломали туалет. Но брать здесь воду уже нельзя. Мы пробовали что-то сделать, но здесь везде фекалии. Поэтому пробурили скважину в другом месте и воду отвели туда.

Над новой скважиной тоже поставлена часовня. Стоит она на том самом месте, где возвышался когда-то прекрасный Вознесенский собор. Что искать прошлое, когда нужно восстанавливать настоящее, считает отец Дионисий. Но настоящее должно напоминать о прошлом. Поэтому особо важные места монастыря отмечают новыми постройками. Посему и часовню поставили на месте собора. И колокольню, которая одновременно является и воротами на территорию храма, поставили на месте, где некогда стояла знаменитая Тихвинская церковь, хранившая до марта 1921 года святые мощи Иннокентия Кульчицкого.

Освободить от жутких кладовок кусок земли, бывший под Смоленской церковью, отец Дионисий не надеется. Есть генплан, и можно было бы начать борьбу за территорию, но священники войны не хотят. Может быть, народ когда-нибудь осознает святость места и сам освободит землю. Или город вмешается и снесет безобразие. Отец Дионисий выводит нас за ограду маленького Успенского храма и показывает в сторону Московского тракта, идущего через Жилкино.

— А вон там, через дорогу, были монастырские конюшни. А чуть дальше — гостиница.

Теперь в конюшне отдыхают железные красные кони пожарной охраны — там расположилось МЧС. В гостинице, знавшей именитых постояльцев, разместились магазины.

«В жилкинцах нету фальши»

Сейчас Успенская церковь, можно сказать, центр поселка Жилкино. Впрочем, поселок и так своим возникновением полностью обязан монастырю. Монахи пришли на пустое место средь лесов и болот и поселились здесь. Названием своим поселок обязан купцу Жилкину — благотворитель завещал все свое состояние обители. Имущество купца после его смерти продали, деньги положили в банк, и монастырь жил, в частности, на проценты с его большого капитала. И сейчас поселок живет — именно живет, а не существует — во многом благодаря церкви.

— Здесь своеобразный народ. Жилкино присваивали звание микрорайона, да звание это как-то не прижилось. Так и остался поселок поселком. Здесь сельский менталитет, испорченный, правда, городом. Народ более жесткий, как медведь. Но если доверием проникнется, то все для тебя сделает. Здесь нету фальши. Я этих людей очень люблю, — говорит о своей пастве отец Дионисий. И дети, говорит, здесь совсем другие. От церкви не отходят. Есть при церкви подобие воскресной школы. Но пока только подобие, потому что нет места для занятий. Святые отцы организуют ребятишкам отдых: то в Посольский монастырь с ними едут, то в летний лагерь при церкви. В Оеке пацаны прыгают с парашютами.

— Уже 52 человека у меня спортивный разряд имеют, — с гордостью говорит батюшка.

Сам он бывший десантник, с парашютом не прыгает — не получил на это благословения. А вот на Як-52 летает. И для местных мальчишек он большой авторитет.

— Нам здание садика отдали. Правда, оно ремонта большого требует. Владыка хочет сделать здесь в будущем мужскую гимназию. А еще хорошо было бы коней развести, ангар построить вроде гаража — чтоб ребятишки возились. И красоту здесь везде можно сделать, вид облагородить. Природа располагает, острова есть рядом. Было бы немного средств — было бы интереснее, — мечтает батюшка. Впрочем, говорит, они здесь и так свидетели того, что на святом месте происходят чудеса: церковь строится, спонсоры помогают. Люди приходят, приносят необходимое — сами приносят, как осознанную жертву.

— Мы видим, что молитвы святых отцов, которые ходили по этой земле, до сих пор оберегают нас. Все-таки это благодатная земля. Существует предание, что при своей жизни здесь святитель Иннокентий каждую ночь обходил вокруг монастыря, возможно по особой тропинке, подобной тропинке Серафима Саровского. Она пока нам не открылась. Но начали уже открываться Богу людские сердца.

Светлана Михеева, «СМ Номер один».

Под Братском иногда всплывают японские винтовки
Мифы старого Братска. Они звучат как сказы или былины о давно минувшем, но имеющие под собой всегда какую-нибудь, но твердую и реальную основу. Каждый населенный пункт, каждая маленькая деревенька имеет собственную легенду о своем происхождении, о каких-то знаменательных событиях своей истории. Как к ним относиться?

Поисковики за работой.

Возможно, именно такие винтовки находятся на складе с оружием.

Поисковики напали на след.
Были-небылицы старых деревеньВ поселке Дубынино живо предание о "Лешаковых норах" — пещерах, в которых по ночам виден таинственный свет. Местные жители страшились их, обходили, боялись наисуеверно. На поверку в 2001 году оказалось, что это два углубления в скалах, на дикой высоте и там... ну ни хрена нет! Но вы поезжайте в Дубынино, и вам каждый поведает и покажет "Лешаковы норы" и вдобавок чем-нибудь пуганет.Много лет жизни, привлекая школьников, отдал поискам "бурмистрова клада" в старом острожном Братске известный учитель-краевед Михаил Ефимович Карпов. Так и не нашел. Но ведь дыма-то без огня не бывает. Значит, что-то успел закопать плывший из Иркутска бурмистр, убитый под Братским острогом бурятами?К началу 1930-х годов жители села Хахарей (невдалеке от нынешнего Ново-Добчура) пожелали отстроить свою церковь. Отлили им по заказу колокол для будущей колокольни, доставили в Хахарей. Но с выходом постановления о религиозных культах церковь в Хахарее запретили, и колокол крестьяне закопали где-то в тайге, подальше от безбожников.Где-то рядом, но за горамиСуть того мифа, о котором сейчас хочется рассказать: существование где-то в тайге, на незатопленном участке старотулунского тракта в треугольнике населенных пунктов Илир — Тэмь — Приречье (в старых границах), большого склада с оружием, спрятанном отступавшими колчаковцами в 1919 году.Все бы ничего. Все бы осталось сладким мифом, но время от времени то в Барчиме, то в Тэми, не говоря уже об Илире, эти стволы объявляются. Как свежие, так и старые. Где берут? Андрей (уроженец старой Анзеби, долго жил в Илире, сейчас братчанин, ответственный сотрудник фирмы "Орхидея") рассказывает: "Один у нас в Илире откуда-то эти стволы таскал. Менты ничего поделать не могли, и следили за ним, и конфисковывали неоднократно. Один фиг таскал".Вадим (уроженец Илира, знаток местной истории, активно ей интересуется, сотрудник фирмы "Сюзи Сан") повествует: "В 2000 году в поселке Приречье умер дед Король. То ли фамилия это его, то ли кличка — не знаю. Древних лет был старик, в свое время бывший в местной банде Глашина. Король мог бы много рассказать о своей молодости под огурец и "мутняшку". Король божился и клялся о существовании склада с оружием, останков землянок и капониров по Глашиному ключу и ручью Бойскому".Ручей Бойский и Глашин ключ действительно существуют и отмечены топографами на карте Генштаба 1942 года изысканий. Да и Глашин ключ не по имени ли бандита назван?Много загадок вокруг ручья Бойского. В 1920-х годах где-то по среднему течению его обустроились останки банды Глашина. Снабжение ее было отлажено, скорее всего, через Илир, что-то добывалось в тайге, что-то ночными грабежами.Причиной обнаружения и уничтожения банды, по свидетельствам местных старожилов, послужил следующий пасторальный сюжет. Вадим со слов Короля: "Бегал из банды один молодой к девчонке в Добчур, а она комсомолка. Была меж ними любовь. Но у парня были какие-то обязанности. Повязан он был в общаке и никак не мог выйти из нее, из банды, то есть. И жениться на комсомолке молодой бандит не мог. Комсомолка же ради совместного светлого будущего спалила банду в Илирском сельсовете. Оттуда послали гонца в Тулун. Из уездного города Тулуна выступил отряд чоновцев (частей особого назначения. — Авт.). Банду в тайге окружили и почти всю изничтожили".Под этой любовно-кровавой пасторалькой есть конкретная основа. В то самое послегражданское время в районе Илира, включая Приречье, Карай и Кардой, действовали, помимо глашинской, еще несколько банд — Корнеева, Козлова. В козловской банде были в основном кардойские — многочисленные Давыдовы, Афанасьевы.Эти самые козловские головорезы и устроили избиение всего партийно-советского и комсомольского состава своих деревень, после чего свалили в тайгу.Какой же склад с оружием может храниться в Приилийской тайге?По свидетельству предпоследнего главы администрации поселка Тэмь (умолчим его имя для ясности), "склад оставлен отступавшими по старотулунскому тракту колчаковцами. Оружие — японские винтовки "Арисака" — время от времени всплывают у отдельных лиц в поселке Тэмь. И ведь главное, где-то достают для "Арисак" боеприпасы".Наша группа (Вадим Тимофеев, Алексей Косов и я), когда раскопали всю эту "арсенальную историю", сидели на присадиковской лавке малодостоверного тэмчанина и слушали его заливистый свист по поводу того, что винтовок на этом складе видимо-невидимо. Несут и несут.Василий (абориген) повествовал: "Вон за той горой — видите? Это склад и есть. Оттуда несут. В прошлом году два японских винтореза появились. Мужик, который таскает, моему соседу на тозовку сменил. А точное место не знаю. Знаю, что за горой. Где излучина Ии есть, вот по ее правому берегу, за горой".Вадим (из фирмы "Сюзи Сан"): "Весь Илир помнит, как году где-то в семьдесят четвертом или семьдесят пятом приезжал сюда профессор из Ленинграда. Расспрашивал местных об этом месте, о складе. Значит, обладал какой-то информацией. Профессор ушел тогда в тайгу и сгинул. Вернее, нашли убитым. Кто его? Охотники говорят, что и по сию пору по ручью Бойскому живет какой-то человек, мужик. Встречи со всеми избегает, но не бич вроде. Чем занимается — неизвестно. Точно не помню. Году, наверное, в семьдесят шестом — семьдесят восьмом по Глашиному ключу нашли скелет неизвестного. На боку лежал, руки к ногам привязаны".Закономерен, конечно, вопрос: а попытки разыскать этот клад-склад когда-нибудь предпринимались? Были. Об одной из них рассказывает братчанин, бывший житель Кардоя.Виктор (на днях нам удалось застать его на обследовании в ГБ-1, 35 лет): "Мы еще пацанами были. Но я хорошо помню деда Тита Давыдова, в Кардое у нас жил. Про него говорили, что он в банде Козлова был. Сын этого деда — Михаил Титович — собрал дружков своих, нас, пацанов, и повел на то якобы место, где склад с оружием был. Отец Михаилу про этот склад какие-то приметы объяснил.Ходил Михаил Титыч по берегу ручья, ходил. Искал свои приметы, а мы, пацаны, как дурочки заведенные землю рыли. Говорил — под землей должны два наката быть из бревен. А под ним и ящики с оружием. Землянки-то мы порушенные, старинные нашли, а вот склада этого найти не удалось.Болтались так несколько дней. Они самогона вконец упились, толку с ними никакого не стало, ну и ушли мы оттуда. Да в Карае, Кардое любой вам может рассказать об этом складе.Сейчас в Тарме директором их школы мой бывший учитель географии и биологии Юрий Леонидович Филиппов работает. Когда-то он у нас в Кардое музей создавал. Он специально все сведения об этом складе собирал. Он должен знать многое. Илирских стариков спросите — не переслушаешь, карайских..."В общем, мифология как вид устного народного словотворчества не умирает. Уверен: чем больший контингент опросишь, тем все цветастей и закрученней будет сюжет.Но на этом рассказ, конечно, закончиться не может. Есть масса "наколок", есть невысказанные еще слова, междометия и фразы. Мы приглашаем к сотрудничеству, приглашаем поделиться имеющейся у жителей Братского, Тулунского, Чунского районов и остальных районов Иркутской области информацией о колчаковских кладах-складах. Ведь интересно-то как!{Из летописи старого Братска1918 год. В феврале по указанию Нижнеудинского уездного революционного комитета в Братске был созван первый волостной съезд Советов крестьянских депутатов. Малоземельные крестьяне-бедняки получают увеличенный земельный надел за счет кулацких хозяйств.1918 год. 2 июня село Братск заняли войска белочешского корпуса. Контрреволюционеры совместно с белочехами оккупировали все основные населенные пункты, расположенные по Тулунскому тракту. Белочехов сменили колчаковцы, пробывшие в Братске более года.1919 год. С освобождением села Братск 6 декабря боевые действия братских партизан на этом не закончились, а продолжались за пределами волости. Разгромив белогвардейские гарнизоны в Николаевском заводе, Братске и селе Большеокинском, отряд Н.Бурлова отделился от частей Ангарского фронта и через село Тангуевское по Тулунскому тракту вышел в направлении села Тулуновского (Тулун).1920 год. Недалеко от Братска в глухой тайге между селами Большеокинском и Шаманово появилась банда во главе с поручиком колчаковской армии В.Поповым. Она действовала под лозунгом "За советскую власть без коммунистов". В декабре этого же года в бою с отрядом милиции под командованием Н.Бурлова банда была уничтожена. Главари ее скрылись. Только через полгода они были пойманы и расстреляны.1922 год. Активными и смелыми действиями отряда под командованием большевика Д.Баженова быстро ликвидируется банда Карташово-Ведерникова, которая выступила против советской власти из деревни Красный Яр.1930 год. С образованием колхозов классовая борьба обострилась. Кулаки организовали банду во главе с Серышевым, которая выступила из деревни Антоново. В Дубынино, Усть-Вихорево и Седаново бандиты расстреляли несколько человек из советского актива. В июне банда была разгромлена, а Серышев убит.1933 год. В деревне Верхне-Суворова возникла банда Пожидаева. Он был офицером царской армии. Не один год Пожидаев подпольно готовился к выступлению против советской власти. Костяк банды составили крестьяне из отдаленных таежных деревень района: Верхнего, Среднего и Нижнего Баянова, Париловой, Арефьевой, Балей и Громы. Братск оказался на военном положении: коммунистов и комсомольцев мобилизовали и направили на борьбу с бандой. Пожидаев рассчитывал добраться до Братска, но уже в Шумиловской судоверфи в селе Громы получил отпор от местных коммунистов. В мае того же года банда была разгромлена.} Владимир Семенов, для "СМ Номер один"\\\\\\\\Насчет схронов с оружием:Дело было в середине 90-ученики одной из школ поселка в Усольском районе.в верховьях реки Мальтинки обнаружзили схрон времен гражданской войны-японские карабины.обрезы трехлинейки-конечно ребят выловил местный участковый и склад изъяяли.Надо сказать ,что в окресностях села Мальта были страшные бои отступали Колчаковцы Капелевцы действовали многочисленные банды...

В ТАЙГЕ ПОД ИРКУТСКОМ СТОИТ ПАРОВОЗ С ЗОЛОТОМ
Жители села Подкаменная, возможно, скоро начнут его поиски
Село Подкаменная Шелеховского района можно отнести к разряду молодых населенных пунктов Иркутской области. Оно появилось на картах только после Великой Отечественной войны в связи со строительством новой ветки железной дороги от Иркутска до Слюдянки. Несмотря на столь молодой возраст, точного года, когда здесь появились первые поселенцы, не знает никто. В Подкаменной остались только те, кто приехал уже на обжитое место, а документов о старом времени никаких не осталось. Как отмечают жители, работать здесь почти негде. Практически все население живет только тайгой: летом - ягоды, грибы, орехи, зимой - веники и метлы.

Как отметил Александр Квасов, "живем плохо, но не унываем".

В этом месте некогда находился восьмиквартирный дом.

Надежда Емельянова и Анна Будникова приехали в село почти в одно время.

В школе любят математику и рукопашный бой.
Подкаменная раньше называлась гаремом

Подкаменная расположена вдоль Транссибирской магистрали. Железная дорога пересекает поселок. Свое название село получило от названия горы Подкаменной, распложенной на 64-м километре Култукского тракта.

Основной поток населения прибыл сюда во время строительства Иркутской ГЭС. Прежние их места проживания оказались в зоне затопления. Анна Будникова, жительница села, вспоминает, как перебиралась сюда с мужем в 50-е годы.

- Мы приехали со старой дороги, со станции Маритуй, сейчас там Кругобайкальская железная дорога. Сначала мы там жили, а потом муж меня сюда приволок, на работу устраивался, а я так ехать не хотела, день и ночь плакала.

Другая селянка, Надежда Емельянова, приехала в эти края в 1957 году, сначала в гости к родственникам, да так и осталась.

- Дорогу начали строить в 1946 году, тогда и приехали сюда первые жители, у меня здесь тетя жила тогда. В то время здесь было только два двухэтажных дома. Место это, правда, первое время называли гаремом, а почему, я не знаю.

Медведь залез на веранду

С 1958 года на Подкаменной открылся лесозаготовительный участок Иркутского леспромхоза. Так население стало работать на двух крупных объектах: в леспромхозе и на железной дороге. По словам жителей, даже сейчас село делится на леспромхозовскую и железнодорожную, хотя первого уже давно нет.

По словам Александра Квасова, главы Подкаменского муниципального образования, в его состав входит девять населенных пунктов, в три из них добраться крайне тяжело, совсем нет дороги. Единственное передвижение - на электричке.

- Проблем очень много, например Граматуха до сих пор остается без электричества, - говорит Александр Квасов. - Население оттуда выехало, прописано всего четыре человека, но в летнее время число доходит до пятидесяти, у многих остались частные дома.

Сейчас не работает и фельдшерско-акушерский пункт - врач на месяц в отпуске. Два раза в неделю приезжает врач из Шаманки, но за экстренной помощью жители обращаются в районный центр, расположенный в 50 км. Некоторые населенные пункты скорая помощь даже не знает, поскольку проехать туда практически невозможно.

Участкового своего в поселке нет - многие конфликты местные власти стараются урегулировать сами. Рядом со зданием администрации лежат груды обгоревших досок - останки от большого пожара. В феврале здесь загорелся восьмиквартирный дом, к моменту приезда пожарных дом уже полностью сгорел. Восемь семей остались без крова. Причиной стало неосторожное обращение с электроприборами.

Водятся в Подкаменной и медведи, забредают они в село, когда в тайге возникают пожары. Так, в прошлом году один залез на веранду к жильцам.

Как и во многих других селах, одна из самых главных проблем - безработица. Население работает в основном на железной дороге, часть - в бюджетной сфере: школа, детский сад, ФАП, Дом культуры, администрация.

- У нас 565 человек трудоспособного населения, из них фактически работает 180 человек, 75 стоит на учете в центре занятости, а остальное население практически живет тайгой: продают орехи, грибы, ягоды, - поясняет Александр Александрович.

Третий месяц село не получает деньги из районного фонда выравнивания бюджетной обеспеченности поселения. Растут долги по электроэнергии, зарплате.

В школу приезжают на электричке

Подкаменская средняя школа состоит из четырех зданий: два здания старших и начальных классов, мастерские и столовая. Занятия в школе начинаются с девяти часов.

- Восемь детей у нас приезжие, из поселков Источник, Глубокий, Трудный. На первый урок постоянно опаздывают. Вина - расписание электричек. Урок начинается, а дети только подъезжают. Чтобы как-то урегулировать, мы на полчаса позже начинаем занятия, - объясняет Татьяна Курочка, и.о. директора.

Школьники учатся в две смены, поскольку мало кабинетов. В здании для старших классов всего один большой коридор и несколько кабинетов. В январе для детей прикупили новенькие лыжи и таким образом восстановили свою лыжную базу. Спортзала в школе нет, только небольшая спортивная комната.

- Два года назад у нас появился школьный автобус - сбывшаяся мечта многих лет. Теперь мы можем вывозить детей на олимпиады, соревнования, конкурсы. Раньше это было проблемой.

Как оказалось, школа богата математиками, многие показали хорошие результаты на международном математическом конкурсе "Кенгуру". Недавно в школе открылся спортивный клуб по рукопашному бою, куда ходят не только мальчики, но и девочки. Традиционно проводятся походы, турслеты, игра "Зарница", где дети бегают на лыжах и стреляют из воздушек.

- Два года назад у нас проходила акция "Бросим курить": склеили большую сигарету, некоторые ребята как будто ее прикуривали и бросали в костер. Это было символично, означало - выкуривают последнюю сигарету и сжигают ее, - улыбается Татьяна Геннадьевна.

Мордовка хранит свои традиции

Как говорят жители, село их многонациональное, здесь есть и мордовцы, и украинцы, и чуваши, и татары, и другие. Правда, мало кто из них говорит на своем языке и соблюдает свои исконные традиции, многие уже обрусели. Тем не менее есть единицы, которые до сих пор помнят свой родной язык. Надежда Емельянова, исконная мордовка, приехала сюда из Пензенской области поездом Харьков - Владивосток.

- Я ехала к своим родственникам, работала в леспромхозе, древесину обрабатывали, заготовляли и загружали в вагоны. Народу очень много работало, - рассказывает Надежда Васильевна. - В 17 лет сюда приехала, позже мама с сестрой перебрались, я плакала, говорила - к кому теперь ездить туда буду, домой хотела. Потом привыкла.

Женщина участвует в вокальном ансамбле "Отрада". "Наверное, на сцене и умру", - смеется Надежда Емельянова.

- Я знаю три свои песни на мордовском языке, часто их пою, разучиваю с внуками свои песни. Сейчас, конечно, хуже на своем языке говорю, потому что и разговаривать не с кем. Муж у меня чуваш, здесь познакомились, я и по-чувашски понимаю, песни знаю.

По словам Надежды Васильевны, раньше, когда она навещала своих близких на родине, первое время привыкала, многие слова вспоминала, но уже через пару дней свободно говорила на своем родном.

- Свое все равно тянет. Свой язык есть свой - до смерти не забуду. Хочу к родственникам съездить, попроведовать, может быть зимой получится. Пять лет назад в последний раз там была.

Надежда Емельянова хранит свой традиционный костюм, который всегда надевает на концерты.

В Подкаменной есть свои вокальные кружки для детей и взрослых: "Солнышко", "Незабудки", "Улыбка" и "Отрада2. В пятницу проводятся дискотеки.

- Молодежи у нас в принципе хватает, летом всегда поменьше, человек 20-30, многие уезжают отдыхать, - говорит Алена Квасова, музыкальный руководитель Дома культуры. - Тех ребят, которые у нас участвуют в ансамблях, мы вывозим в кинотеатры, музеи. Постоянно проводятся игры в шашки, шахматы.

В Шаманке есть ворота в параллельный мир

Когда-то в Подкаменной была своя пекарня, в вагонах привозили капусту и картофель. Многие держат домашний скот, правда пастбищ для выпаса практически нет. Жители рассказывают, что битва идет за каждый клочок земли с травой, кто быстрее скосит.

Вокруг села Подкаменная расположены многочисленные скальники: Фараон, Ворона, Ящур и т.д. Они используются альпинистами для тренировок перед большими восхождениями. Есть здесь и свои тайны. Так, насколько стало известно селянам, где-то в тайге, недалеко от села, находится паровоз с золотом.

- Раньше там были заготовительные участки и, естественно, проходила узколейка. В советские времена ее убрали, а паровоз где-то остался, говорят с золотом.

Правда, информация о нем появилась недавно, пока никто этот паровоз не искал. Также в поселке Шаманка, который расположен недалеко от Подкаменной, жители поговаривают, есть ворота в параллельный мир.

Лидия Гергесова, "СМ Номер один"

Широка и необъятна наша родина. Много земля русская хранит в себе вековых тайн и загадок. Не обделен и наш район этими секретами. Возьмем к примеру годы гражданской войны. Орудовала в нашем районе банда Замащикова. Грабили они все подряд и не разделяли у белых добро забирать или у красных. Свозили они награбленное в тайгу ,там и прятали. До сих пор никто найти золото банды Замащикова не может. А на станции Тыреть из состава который перевозил золото Колчака пропали 13 ящиков с ценностями. Произошло это зимой, в лютые январские морозы (поэтому сразу закопать ценности грабители не могли). Вывод - увозили награбленное подальше на подводах и возможно прятали по заимкам или пещерам. Тоже этот клад никто не нашел. Ну это скажем глобальные мероприятия, как и оружие спрятанное каппелевцами между Тагной и Хор-Тагной. Прятали его от того, что не было в достаточном количестве лошадей для перевозки, да и бои проходили жестокие в районе Тагна – Троицк. А вот зажиточные люди купцы и прочие свое добро в попыхах просто закапывали на своих огородах (кстати у некоторых даже во дворах были подземные ходы , да такие ,что лашадь с телегой легко помещались) вот и стоит задуматься где это добро спрятано? И конечно же наши любимые растеряшки с дырявыми карманами – их во все века было пруд пруди, да вы и сами не раз монетки теряли. Богат наш район заброшенными заимками и деревнями – в некоторых деревнях даже дома стоят с бытовой утварью тех времен. Вот и решили мы прикупить металлодетектор, да покопать земелюшку нашу. Дело это кстати настолько увлекательное, что за уши не отдереш от места где прозвучало звучное пи-бип!! Честно сказать - я картошку с таким азартом и усердием не копал. Казалось бы, чего хорошего ну подумаешь в руках оказалась монетка, к примеру 5 копеек 1763, а вот держишь ее родненькую потерянную более 240 лет назад и такой озноб по телу идет: кто потерял? что он делал в лесу? почему еще рядом наконечник металлический ?(вроде как от стрелы )лежит, да и от сбруи украшения? Ничего не скажешь захватывающее это ощущение. А когда находишь место где была заимка, то видишь - жили люди ,вот и яма от подвала да и не одна копаешь и находишь бытовые предметы которыми когда то пользовались, тоже мороз по коже от прикосновения к тайнам. Да и сам поиск по картам этих заимок очень увлекателен.
Так что если есть желание, то мы с удовольствием возьмем Вас с собой!
Ну, а напоследок несколько фото сделанные при поиске заимки Елохина- в районе прохождения старой царской железной дороги...http://www.zalari-region.ru/publ/kladoiskateli_vpered/1-1-0-14

http://www.zalari-region.ru/publ/kladoiskateli_vpered/1-1-0-14

номер 30 от 2 августа 2007 года

НЕДРА ИРКУТСКОЙ ОБЛАСТИ ПРОНИЗАНЫ СЕТЬЮ ПЕЩЕР
Сколько у нас пещер и как они соединяются, никто доподлинно не знает
Под нами находится огромная разветвленная сеть подземных ходов, устроенных самой природой. Они мало изучены, многие из них просто неизвестны. Но даже самые известные хранят свои секреты - потому что никто не знает, где заканчивается та или иная пещера. Иркутские ученые говорят, что по большому счету на территории области совсем нет исследованных пещер. Например, самая известная и популярная - Шаманская пещера на острове Ольхон - может скрывать другую, настоящую сакральную подземную камеру.

Профессор Тржцинский: "Мы нашли новые входы в Балаганскую пещеру - у деревни Усть-Жалгай, Хор-Жалгай, где-то в тридцати километрах от основного. И я думаю, что там существует большая пещерная система".

Спелеолог Александр Осинцев считает, что за каждой, даже самой маленькой, пещеркой может скрываться целый подземный комплекс.


Растворение сульфатных пород в зоне переменного насыщения. Братское водохранилище.
Пещеры образует вода

Виновниками образования подземных пустот являются карстовые процессы. Мягкие горные породы растворяются обычной водой. Чем больше в воде едких примесей, например углекислоты, тем быстрее идет процесс растворения. Породы разрушаются и переходят из одной в другую: например, известняки и доломиты разрушаются и превращаются в глину. Вместе с тем уменьшаются объемы пород - образуются пустоты. Пустоты могут быть наземными и подземными. Подземные - как раз то, что мы называем пещерами.

Карст бывает карбонатный, он наименее слабо разрушается водой; сульфатный (гипсовые породы и ангидриды) - он разрушается сильнее; бывает солевой, который размывается быстрее всего. Солевого карста в области немного.

- Есть под Усольем, очень глубоко, солевые слои. Раньше туда шли шахты по добыче соли. Потому соль стали добывать вымыванием - это лучше, рентабельнее, - рассказывает специалист по карсту, главный научный сотрудник Института земной коры, доктор геолого-минералогических наук Юрий Тржцинский.

Сульфатный, среднерастворимый карст в южном Прибайкалье пробегает от Тайшета, где залегает на большой глубине, до Братского водохранилища, где выходит на поверхность. С этим типом связаны большие проблемы - он неплохо размывается, в районе водохранилища образуются так называемые воронки - огромные наземные провалы.

Вообще же практически по всей области залегает карбонатный, самый прочный карст - очень древние карбонатные пещеры распространены повсеместно в Прибайкалье, на Ольхоне.

- Та же Ботовская пещера вымыта водой в карбонатных породах. Она горизонтальна, как и другие пещеры на Сибирской платформе, - Юрий Тржицинский рассказывает, что именно древней Ботовской пещерой (ее возраст специалисты определяют как 1 млн лет), которая расположена в Жигаловском районе, в труднодоступной местности на реке Лене, больше всего интересуются за границей. Эта пещера очень длинна: пока открыто 60 километров, что ставит ее на 30-е место в мировом списке пещер и на первое - в России. Пещера может быть еще длиннее. Однако Ботовская "одноэтажна" - слой известняков, где она проходит, длинный, но не мощный. Но есть у нас и многоэтажные пещеры - например, четырехэтажная Балаганская.

- Почему почти все известные пещеры находятся на берегах рек или близ Байкала?

- Действительно, пещеры "приурочены" к рекам. Это одна из закономерностей развития карста. Однако прежде всего образование пещер обусловлено тектоникой. Если есть трещина, то водой, необязательно речной, атмосферной или грунтовой, размываются породы. В Братском районе процесс размывания карста связан, конечно, с водохранилищем. Водохранилище проникло в породы, образовало новый водоносный слой. Вода в Ангаре очень пресная, содержит мало солей, поэтому хорошо растворяет. В районе Братского водохранилища к тому же происходят большие перепады уровня воды, зимой на метр-два его сбрасывают. Это тоже имеет серьезное влияние.

Жертвы карста

Процесс, благодаря которому появляются такие уникальные образования, как пещеры, имеет еще одну - весьма вредную - особенность: на поверхности земли карстовый процесс образует воронки диаметром до 50 м. Существует даже статистика образования воронок в Иркутской области: около одной-двух на квадратный километр в год. Это большая скорость, и ее спровоцировало Братское водохранилище. Чем дальше от берега, тем меньше воронок формируется.

В районе Братского водохранилища проходит подверженный размыванию слой сульфатного карста. Особенно чувствительно проходит образование воронок в районе села Хадахан и вблизи Новонукутска.

- В Новонукутске больница и школа пошли трещинами оттого, что под ними стали образовываться пустоты. А в Хадахане пустоты появились прямо под жилыми домами, которые, к счастью, деревянные, и все пока как-то держится, - Юрий Тржцинский рассказывает, что в советское время скот, трактора проваливались прямо на поле, были даже человеческие жертвы - но тогда об этом не писали.

Образование воронок процесс тем более катастрофический, потому что происходит мгновенно и вдруг - на ровном месте возникает дыра. В Осинском и Нукутском районах уже потеряно 500 га сельскохозяйственных угодий. С этим можно справиться - нужно только проводить укрепительные работы.

- Когда стали строить вторую очередь Коршуновского ГОКа, то возникла проблема - карст и оползни. Тогда строители начали закачивать в трещину цемент. И качали с августа по январь. Скоро вода в реке Коршунихе стала белой. Потом посмотрели на плоды труда - оказалось, что цемент совсем ненамного заполнил дыру. Поменяли метод - стали делать опалубку, строить укрепление. И когда строили хвостохранилище (отстойник для отходов ГОКа), то никак не могли его наполнить - через карстовые воронки утекала вода.

Под ногами - подземные полости

В Иркутской области 200 известных пещер. Они образуют под нашими ногами настоящую разветвленную сеть. И порой выход может быть за много-много километров от выхода. В связи с этим любопытна история, рассказанная Юрием Тржцинским о знаменитой Балаганской пещере, вход в которую ныне затоплен Братским водохранилищем. В 50-х годах Институт земной коры в связи с созданием злосчастного Братского водохранилища изучал местность, на которую придется влияние водохранилища. Попала в эту зону и Балаганская пещера, что в десяти километрах от Балаганска. Изучал ее ведущий карстовед страны Герман Вологодский, ныне покойный. В пещере работа шла сутками - водохранилище должно было быть заполнено в срок, нужно было успеть.

- В 65-м году Вологодский опубликовал план пещеры в своей диссертации. Этот план с тех пор кочует из одной научной работы в другую. Сама пещера была затоплена водохранилищем. Затоплен огромный вход, куда можно было въехать на небольшом автомобиле. Правда, в маловодные годы он немного открывается - четыре года назад уровень водохранилища упал на семь метров, открылся лаз - где-то метр на метр. Внутри теперь все замыто, завалено. Жаль, конечно. Но не все потеряно. Известный вход находился вблизи деревни Русский Мельхитуй. Мы нашли новые входы - у деревень Усть-Жалгай, Хор-Жалгай, где-то в тридцати километрах от основного. И я думаю, что там существует большая пещерная система.

Даже маленькая пещерка может оказаться началом целой пещерной системы. Александр Осинцев, спелеолог, руководитель спелеоклуба "Арабика", рассказывает, что исследования в бухте Ая принесли неожиданные результаты:

- На плато, сложенном мраморами, мы знали несколько пещер, известных давным-давно. Мы предположили, что там есть целая подземная система, а то, что мы видим, - всего лишь фрагменты, которые в силу разных причин не соединяются. И с 1993 года мы исследуем их - раскапываем, потихоньку соединяем в целое.

Эти пещеры - одни из самых древних. Они древнее Байкала, которому, по сегодняшним оценкам ученых, около 25 млн лет. А там нашли останки ископаемых рыб, возраст которых более 30 млн лет.

- Мы думаем, что эти пещеры выходят в сам Байкал, то есть под водой есть входы, как есть они выше воды. Есть даже идея провести такое исследование с привлечением пещерных дайверов из Германии.

Пещерная вода и пещерный жемчуг

В пещерах иногда встречаются уникальные озерные образования. Как, например, в Тонтинской пещере, что в Тажеранских степях. Вообще, в нашем регионе воды в пещерах мало, они старые - текучая вода есть тем, где процессы образования еще идут. А наши пещерные водоемы, таким образом, очень уязвимы. Тонтинское озеро считалось родовой бурятской святыней.

- Происхождение озера непонятно, состав воды уникален. Она стабильна и не обновляется. Но на сегодняшний момент уникальное озеро загажено до такой степени, что на поверхности воды лежит пленка, а в воздухе устойчиво пахнет сероводородом. Это "заслуга" местных жителей. Нужно чистить воду и закрывать вход в пещеру, - считает Александр Осинцев.

Еще одна "интересная" вода капает с потолка и стен Байдинской пещеры, что в Ольхонском районе. В этих пещерах раньше находили обожженные человеческие кости - возможно, это древнее захоронение. Давным-давно у местных бурят сложилось поверье о целебности байдинской воды, они собирали ее, чтобы лечить, например, болезни глаз.

- Сейчас эту воду никто не собирает. Что это за вода? Это чистый дистиллят - вода на стенах конденсируется из воздуха.

Еще одна уязвимая пещерная редкость - пещерный жемчуг, уникальное минеральное образование, которое не имеет ничего общего с ювелирным жемчугом. Они родственны только по способу образования - песчинка в какой-нибудь пещерной лужице обрастает кальцитовой корочкой и получается очень красивый камешек. В некоторых пещерах области есть такой жемчуг. Например, был в Иконинской, семь лет назад пострадавшей от газового загрязнения, - предприятие устроило в пещере свалку старых газовых баллонов.

- При вандальном посещении такие образования, как пещерный жемчуг, гибнут первыми. На них просто наступают, потому что не смотрят под ноги, не зная, как нужно вести себя в пещерах.

Исследовать пещеры никто не хочет

Одна из больших проблем в том, что спелеологи, чья задача открывать пещеры, никак не могут привлечь внимание к ним узких специалистов.

- Мы находим что-то интересное и не знаем, кому отдать. Нет людей, молодых ученых с горящими глазами, которые захотели бы исследовать ту же воду в Тонтинской пещере или заинтересоваться, какие организмы обитают в этом озере. Вода имеет интересный химический состав, но сейчас очень мало информации, чтобы комментировать это как-то подробнее, - говорит Осинцев.

То же с археологами. Существует масса пещер, мало интересных собственно спелеологам, зато насыщенных разными историческими артефактами. Там необходимо проводить раскопки.

- Во всех странах, да и у нас - на Алтае, на Урале и так далее - эти раскопки проводят. Новосибирские ученые делают себе на этом имена. А у нас все тихо, - заключает Осинцев.

Шаманская пещера может хранить тайну

Для полноты картины о тайнах пещер мы попытались собрать легенды местного населения - в основном, конечно, бурятского. Увы, очень неплодотворным оказалось это занятие - нам приводили лишь рассказы о том, что в том или ином месте в пещере шаманы проводили священные обряды.

Александр Осинцев рассказывает, что и ему не довелось услышать никаких особенных бурятских легенд - только констатацию факта о наличии вблизи той или иной деревни какой-нибудь безымянной "бездонной ямы".

- В основном байки рассказывают русские охотники. Все эти рассказы можно разделить на две группы. В одних главные действующие лица - животные: собака (ягненок, корова) вошла в пещеру и не вернулась, через три дня появилась совсем с другой стороны (а то и выплыла где-нибудь в рядом текущей реке или близлежащем озере). Другая часть рассказов повествует о том, как человек вошел в пещеру и пропал (или вышел где-нибудь за границей, например в Китае). Это, конечно, только байки.

Возможно, молчание местных связано с тем, что издавна пещеры были шаманскими местами - а значит, несли в себе табу. Так это табу и осталось в подсознании народа, сформировавшись в отсутствие интереса, подпитанное страхом непонятного.

В пещерах ведь проводились не только общедоступные обряды, но и тайные, о которых никто не должен был знать. С тайными обрядами связана одна догадка, касающаяся самой известной байкальской пещеры - Шаманской на острове Ольхон. По верованиям бурят-шаманистов, пещера была местом пребывания страшного духа-хозяина Ольхона Хан-гутэ-бабая и его сына орла. Рассказывали, что в старинные времена здесь устраивали кровавые жертвоприношения. О пещере имеется много легенд, в том числе о пребывании на Ольхоне Чингисхана и повелителя монголов Гэгэн-бурхана. Шаманов в пещере сменили ламы, которые, как считают исследователи, выкидывали землю со всеми артефактами со дна пещеры, устраивая там свою молельню.

Так вот, загадка этой небольшой пещеры вполне может заключаться в том, что она скрывает в себе (рядом с собой или под собой) другую, настоящую сакральную пещеру.

- Это приходило мне в голову, - говорит Осинцев. - Ведь, как спелеолог, я знаю, что если есть один вход в пещеру, то вполне могут быть и другие. И может быть, где-то под толщей воды скрывается другая пещерная полость.

Каждая пещера имеет тайну

Александр Осинцев считает, что каждая пещера имеет свою тайну. Самое главное: в этой области всегда есть возможность открытия. То, что известно спелеологам и ученым, - всего лишь крошечная часть существующего.

На левом берегу Лены, напротив г. Киренска, есть пещера, которую так и называют - Киренской. Она состоит из двух камер. Исследователь Рапацкий в 1884 году слышал внутри пещеры гул, похожий на отдаленные раскаты грома.

- Киренская пещера в ее современном состоянии интересна еще и тем, что никто не может найти туда входа. Так говорят местные жители.

По Ангаре, ниже села Егорова на одном из трех больших ангарских островов, ныне затопленных, в известковой скале было вертикальное отверстие около метра в диаметре. Местные жители рассказывали, что из этой трубы иногда вылетали светящиеся газы в виде шаров.

- Пещеры были на многих островах по Ангаре, по всему течению до Братского водохранилища. Теперь нет островов, нет и пещер. Мы бы хотели найти старые карты, где они были бы обозначены. Что до светящихся шаров, то я знаю один-единственный реальный случай: наш спелеолог Сергей Алексеев встретился в узком коридоре пещеры с шаровой молнией.

Близ Котов, в 25 км к северу от Листвянки, на горе Скрипер, на труднодоступной скале находится небольшая пещера. В старину здесь наряду с признаками культуры находили скелеты человека, около - железные стрелы.

- Непонятно, для чего использовалась в древние времена эта пещера. Есть предположение, что это был наблюдательный пункт. Но это лишь предположение.

Недалеко от Нижнеудинска расположены две легендарные Богатырские пещеры.

- Эти пещеры, так же как Кадилинская, Балаганская, были известны с XVIII века, и о них знала вся Россия. Исследованы они еще Черским, который сделал там массу палеонтологических находок. Эта коллекция сгорела вместе с краеведческим музеем, и до сих пор ученый мир сомневается, а было ли то, о чем говорит в своих записях Черский, - вещественных доказательств нет. В большой Нижнеудинской пещере на каменной плите есть книга, в которой посетители делают отметки. Кстати, эта пещера, пожалуй, тот уникальный случай, когда автографы на стенах представляют исторический интерес - автографы, в том числе и самого Черского, имеют двухсотлетнюю историю.

Пещера на вершине скалы Саган-Заба на Байкале знаменита старинной бурятской легендой о китайском золоте: мол, в ней зарыто китайцами золото, которое они везли через Байкал на верблюдах. Спелеологи из клуба "Арабика" входа в пещеру найти не смогли.

Худугунская пещера вблизи Черемхово была незаслуженно забыта. Среди местных она раньше носила название - Чертово место. Без проводника ходить туда нельзя - это одна из самых больших пещер Иркутской области, в ней очень легко заблудиться, в ней несколько этажей и просторных залов. В Черемхово нам рассказывали, что в пещере как-то заблудились двое детей.

- В Худугунской пещере никого не было уже 20 лет. Вход в пещеру находится очень близко к поверхности земли, и в каком состоянии ходы сегодня, не берусь сказать.

По Китою есть пещера Нухун-Дабан. Через пещеру каждую зиму утекает озеро Нуху-Гол, а за лето наполняется снова водой из реки.

По реке Бугульдейке возле деревнень Куртун и Конхой есть пещеры с древними рисунками. На скале возле Куртуна нарисован бубен, возле Конхоя - солнце. Раскопок здесь не производилось.

- В том районе есть и еще пещеры. О многих мы пока просто не знаем. Но они определенно находка для археологов.

Белым пятном остаются пещеры близ села Узкий Луг - на левом берегу Белой. Там есть старинные надписи XVIII века на русском и других языках.

- Это небольшие старые реликтовые пещеры - последние кусочки огромных древних пещерных систем. Здесь тоже рай для археологов. Но они не копают.

Список пещерных тайн и достопримечательностей можно продолжать до бесконечности.

Можно ли сохранить пещеры при помощи туризма?

Сегодня влияние человека губит уникальный мир Прибайкальских пещер. Может быть, стоит открыть несколько для того, чтобы туристы под присмотром специалистов могли насладиться подземными красотами и не навредить.

- Мы были в Китае. У них ого-го какой карст! И они молодцы, научились его использовать. Китайцы оборудовали свои пещеры для туристов, и все это, несмотря на искусственность подсветки и прочего, производит впечатление, - рассказывает Юрий Тржцинский. Он считает, что при нашем обилии пещер мы могли бы не только исследовать их, но и сделать, как китайцы, объектами туризма.

- Можно было открыть пещеру "Мечта". И хотели открыть. До тех пор, пока туда не пришли практиковаться студенты.

Юрий Болеславович вспоминает, что не только сейчас, но и раньше он сталкивался с неподобающим отношением к таким уникальным природным памятникам, как пещеры. В Орголейских пещерах недалеко от Черемхово местное население устроило скотомогильник - скидывало мертвый скот у входа в одну из пещер.

Александр Осинцев говорит, что перед тем, как открывать пещеры и делать их объектом туризма, нужно очень хорошо подумать.

- Пещеры страдают от людей. "Мечта", например, находится в стадии болезни. Вандалы пообломали уникальные кристаллы со стен - выскокотемпературные образования, какие в нашем регионе редкость. В пещере масса мусора, все исписано. Если оставить ее в покое на долгое время, возможно, она восстановится.

В Китае, считает Александр Осинцев совсем другие пещеры - огромные, в тропических карстах. Эти пещеры активны и легче переносят воздействие извне. Наши - небольшие, древние, в них особая среда.

- Дополнительные источники привлекут туда новую флору и фауну. И будет ли это хорошо для закрытой природной системы? Мы можем потерять древние памятники. Открытые для туристов пещеры должны быть, но важно, чтобы этим занимались специалисты, которые понимают уникальность таких систем.

Светлана Михеева, "СМ Номер один".

номер 15 от 19 апреля 2007 года

СТАРИННЫЕ ВЕЩИ НЕ ПРИНОСЯТ БОГАТСТВА
Большинство владельцев раритетов значительно преувеличивают их стоимость
Практически каждому человеку, обладающему семейной реликвией или нашедшему старинные монеты, кажется, что его раритеты стоят целое состояние. Каковы же бывают удивление и горечь разочарования, когда владелец раритета узнает, что при продаже так называемого сокровища он получит гроши. Многие в этом случае склонны больше подозревать в мошенничестве скупщиков антиквариата, чем признать, что его антиквариат оказался просто старенькой безделушкой.

Каждый обладатель старинных реликвий и монет считает, что его сокровище бесценно
Квартира за сто долларов

Люди зачастую не знают подлинной цены принадлежащих им старинных вещей. Каждая, по их меркам, должна стоить не меньше тысячи долларов. При этом многие настолько увлечены предположениями, за сколько можно продать антиквариат, что не задумываются над вопросом — а можно ли будет его вообще продать?

Как отметил Сергей Снарский, владелец салона "Антиквар", есть три главных критерия, от которых зависит цена антикварного изделия: время, сохранность и художественность. Разбитая, даже если и старинная чаша, или выполненная без особого мастерства, не будет стоить ничего. Только в том случае, если эти три компонента присутствуют, вещь может иметь цену. Дополнением к ним может служить имя автора и принадлежность изделия к историческим фигурам и событиям.

— На ценообразование также влияет человеческий фольклор. Например, в какой-нибудь семье, хранящей ценную чашу как реликвию, кто-то сказал ребенку, что эта вещь принадлежала бабушке и из нее пил сам царь. Он запомнил, а отсюда и вытекает цена, которую владелец антиквариата будет просить за реликвию, — рассказывает Сергей Афанасьевич. — В семейной легенде всегда присутствует цифра. У меня был такой случай, когда пришли люди продать мне картину, которую в свое время, по их словам, предки купили за 50 тысяч золотых рублей. В то время таких цен даже не было. Я проверил стоимость на живопись того времени — оказалось, что даже самую известную и большую картину того времени продавали за 15 тысяч серебряных.

Часто, чтобы оценить свое сокровище, люди спрашивают знакомых, соседей, которые столь же мало в этом понимают. Многие из них предполагают, что "раритет" может стоить миллионы рублей. Расставаться с этой надеждой мало кому хочется. Истинную стоимость антиквариата можно узнать на аукционах. Сколько за него заплатят, столько он и стоит.

Сергей Афанасьевич помнит случай, который произошел в 90-е годы: к нему пришел мужчина с охраной, принес книгу, которая, по его расчетам, должна была стоить не меньше 800 тысяч долларов. Но ему пришлось разочароваться — в то время такие книги стоили около 30 долларов. Чаще всего людей приходится разочаровывать:

— Однажды ко мне пришли две женщины и мужчина. Они объяснили, что хотят купить квартиру, поэтому расстаются с фамильными драгоценностями, и положили мне на стол три десятирублевые монетки царской чеканки. В то время они стоили сто долларов. Я им об этом сказал. Конечно, они не поверили — решили, что я их обманываю, поэтому я достал им и показал точно такие же монеты и предложил их купить у меня. Таких монет в то время было очень много, и они не пользовались спросом. Прежде чем нас обижать своим недоверием, можно ведь просто спросить, почему столько стоит.

Серебряную монету разрубили пополам

Что касается оценки старых монет, то она практически совпадает с критериями для остального антиквариата. Здесь тоже присутствуют три компонента: год, монетный двор (к примеру, монета одного номинала и года выпуска может быть выпущена в разных местах) и состояние монеты. В основном те, кто ищет монеты на продажу или для коллекции, знают их примерную стоимость. Ошибок здесь меньше, но все же бывают.

— Все люди думают по-разному. Кто-то на дешевую монету хочет купить квартиру, кто-то драгоценную переплавляет на блесну, — рассказывает Екатерина Бояринцева, администратор Сибирского монетного аукциона. — Бывают и печальные ситуации: как-то два человека нашли серебряный рубль и разрубили его пополам, и каждый свою половинку отнес в скупку драгметаллов. Естественно, они получили намного меньше денег, чем если бы продали целую.

Ошибка людей заключается и в том, что многие, нашедшие старинные монеты, пытаются сами их очистить, в ход идут и наждачка, и аккумуляторная кислота. Таким образом владелец монеты пытается снять патину, а этого делать ни в коем случае нельзя. Цена безграмотно вычищенной, вытравленнной монеты падает в разы.

— В нашей практике бывало все: и разочарование, и приятное удивление, — продолжает Екатерина Бояринцева. — Один раз дедушка прислал две пятикопеечные монеты Екатерининского монетного двора, объясняя это тем, что на вырученные деньги хочет купить новый дом. А каждая такая монета стоила всего 500 рублей. В другой раз наоборот: мужчина нашел клад, 20 пятачков-крестовиков в хорошем состоянии, отправил нам монету, надеясь, что получит хотя бы десять тысяч рублей, а получил за нее почти в два раза больше.

Лидия Гергесова

номер 22 от 3 июня 2004 года

"ЗА НАШУ И ВАШУ СВОБОДУ!"
Под таким лозунгом подняли восстание на Байкале польские ссыльные

Култук — одна из станций Кругобайкальского отрезка железной дороги. Когда-то, еще до железки, здесь проходил почтовый тракт с тем же названием. Он лежал у подножия высоких гор, даже в мае покрытых снегом, которые круто спускались к Байкалу. Ущелья и потоки пересекали дорогу на каждом ходу. Зимой в Забайкалье переправлялись по льду, летом на пароходах, а весной и осенью добраться до Читы и Кяхты можно было только окружной горной тропой, пересекая хребты по старой Кругобайкальской дороге. Даже у такого опытного путешественника, как Петр Кропоткин, двенадцать верст пути через хребет Хамар-Дабан заняли семнадцать часов.В 1861 году по предложению генерал-губернатора Михаила Корсакова (1861—1871 гг.) Главное управление Восточной Сибири вынесло решение проложить постоянный тракт вдоль самого берега Байкала от селения Култук до Посольского монастыря, взрывая окрестные скалы и перекидывая мосты через горные потоки. Строительство началось в Култуке, и выполнить эту работу должны были польские ссыльные.Вернуться на родинуПосле восстания 1863 года в Восточную Сибирь было сослано девятнадцать, а по другим данным — двадцать две тысячи польских повстанцев, в основном студентов, бывших офицеров, художников и музыкантов, а также ремесленников — лучших представителей варшавского пролетариата. Большая часть их находилась на каторжных работах, остальных расселили по деревням, где они не могли найти средств для пропитания и едва не умирали от голода.Поляки работали в Чите на строительстве барж, в чугунолитейных мастерских Тельмы и под Иркутском, а также на соляных варницах в Усолье и Усть-Куте. Непривычный сибирский климат и тяжелый труд привели к тому, что много ссыльных умерло от чахотки.На строительстве Кругобайкальского тракта трудилось более семисот поляков. Работы велись на протяжении 200 верст — от Култука до станции Лихановской — под руководством полковника Шаца. Каторжане вели разведку дороги, строили помещения. Поляки были разделены на партии по 50—100 человек и находились под охраной нескольких офицеров и 140 конвойных солдат и казаков. Повстанцы не пожелали смириться со своим жребием и умирать медленной смертью на чужбине.Летом 1866 года они устроили настоящее восстание. Шансов на успех не было никаких, но они тем не менее восстали. Впереди был Байкал, позади возвышались горы и простирались пустыни Северной Монголии. Поляки решили обезоружить конвой, захватить лошадей, выковать страшное оружие повстанцев — пики, пробиться через горы Монголии в Китай, дойти до океанского побережья в надежде, что их примут английские корабли. По замыслу вождей восстания, их должны были поддержать все находившиеся в Восточной Сибири поляки. На кораблях английской эскадры поляки и намеревались добраться до Америки, чтобы потом вернуться на родину.Восстание польских пикадоровВождями Кругобайкальского восстания были 48-летний Нарцисс Целинский, бывший прежде офицером русской армии, и 30-летний пианист Густав Шарамович — умный и энергичный красавец, блестящий и пылкий оратор. Их ближайшими сподвижниками стали Владислав Катковский, осужденный за убийство полицейского чиновника в Варшаве, и Яков Рейнер.25 июня 1866 года пятьдесят поляков отняли у конвойных оружие и, захватив лошадей, отправились на почтовую станцию Амурскую, где также разоружили солдат, испортили телеграфное сообщение с Иркутском, а далее двинулись в Мурино. На следующий день в Иркутске стало известно о восстании, по тревоге были подняты казаки и три отряда пехоты.Ночью 27 июня повстанцы во главе с Рейнером и Катковским пришли на станцию Лихановскую, что в 25 верстах от Посольска, и здесь произошел первый бой. Солдаты, охранявшие станцию, забаррикадировались в станционном доме и отстреливались через окна. Им на выручку шел отряд, переправившийся через Байкал на пароходе восемьдесят солдат, под командованием майора Рика. По приказу Катковского повстанцы подожгли станцию и отступили. Пожар уничтожил не только дома, но и 2000 пудов хлеба — провиант для поляков, работавших на строительстве.Солдаты преследовали поляков до Мишихи, где у моста через речку Быструю вступили в рукопашную схватку с конными повстанцами. В отряде Рика был молодой поручик Николай Порохов, добровольно присоединившийся к экспедиции в надежде отличиться в боевых действиях. Перед походом он написал в своем дневнике: "Иду против поляков. Интересно было бы вернуться легко раненным". С револьвером он бросился в чащу, где наткнулся на нескольких "пикадоров", выпустил все заряды, убив и ранив несколько человек, но был проколот пикой и умер на месте. Поляки скрылись в лесу и три недели блуждали в дебрях, стремясь пробиться к границе.В восстании приняли участие несколько сот человек, которые называли себя сибирским легионом вольных поляков. На подавление были посланы войска не только из Иркутска, но и из Селингинска, казачьи отряды из других селений были срочно отправлены в приграничные районы. Уже в первых числах июля с Байкала на двух баржах доставили большую партию повстанцев, среди которых было немало раненых. Их разместили в тюрьме и казармах на Преображенской улице (ныне ул. Тимирязева). Следующая схватка произошла 9 июля, затем 14 июля в урочище Урбантуй. И наконец, 25 июля в долине реки Темник был последний бой.Расстреляв все боеприпасы, последние повстанцы сдались превосходящим силам казаков. В иркутскую тюрьму привезли свыше шестисот поляков, несколько десятков повстанцев погибли в боях.Иркутяне сочувствовали казненнымОбъективно выступление ссыльных повстанцев на Кругобайкальском тракте было изначально обречено на провал. В нем отчетливо проявились черты, типичные для польской общественной среды того времени: разнородность, противоречивость позиций приверженцев какого-либо из двух основных течений — так называемых белых и красных. Наряду с этим всех повстанцев объединяли чувства горячего патриотизма и самопожертвования во имя защиты попранных свобод и справедливости не только собственного польского отечества, но и всех иных, страдавших под ярмом царского деспотизма. Эти настроения находили емкое отражение в лозунге польского освободительного движения "За вашу и нашу свободу!".С 29 октября по 9 ноября в Иркутске проходил военно-полевой суд. Семь человек были приговорены к расстрелу, 60 повстанцев осуждены на каторжные работы на 12 лет, 95 избавлены от наказания, остальные отправлены на поселения в отдаленные места Сибири. Командующий войсками утвердил приговор четырем смертникам — Целинскому, Шарамовичу, Рейнеру и Катковскому. Первые двое были признанными вожаками восстания, а Рейнер и Катковский — предводителями отрядов, причем именно они сожгли Лихановскую.15 ноября 1896 года за Якутской заставой (в Знаменском предместье) Иркутска казнили приговоренных. Сохранились свидетельства очевидцев, присутствовавших на казни. "На месте казни, на площадке, были вкопаны в недалеком расстоянии друг от друга четыре столба, а около них ямы. Место это было окружено войсками, а далее стояла многотысячная толпа. Весь Иркутск собрался смотреть эту казнь, тут был и стар, и млад. По Знаменской улице (ул. Баррикад) происходило громадное движение пешеходов и экипажей. Все ждали с сердечным замиранием, скоро ли поведут из тюремного замка приговоренных к смерти. Вдруг народ заволновался — вдали показалась позорная колесница, в ней стояли осужденные. Встретив колесницу, толпа пошла вслед за ней".Красавец Шарамович сошел с позорной колесницы первым, и к нему подошел ксендз Шверницкий — сам бывший ссыльный. Ксендз был бледен, и руки его дрожали."Отец! — сказал Шарамович. — Вместо того чтобы подкрепить нас словом Божьим и придать нам мужества в последние минуты, ты сам упал духом и нуждаешься в поддержке. Успокойся и молись не за нас, а за будущее Польши. Нам все равно, где погибать за свое отечество — у себя ли дома или в изгнании. Мечта, которая всегда была нашей путеводной звездой, не умрет и после нас. Вот что нас подкрепляет и утешает". Произнеся экспромтом эту речь, Шарамович обнялся с товарищами и пошел к одному из врытых в землю столбов. Когда стали надевать на него саван, он сорвал с головы шапку, швырнул ее вверх и крикнул по-польски: "Еще Польша не погибла!" — первые слова польского национального гимна.Казнь была произведена утром при большом скоплении народа. Если первые известия о восстании вызвали в Иркутске переполох, похороны погибшего поручика Порохова превратились в траурную демонстрацию — отпевали несчастного офицера в кафедральном соборе в присутствии генерал-губернатора, громадная толпа сопровождала похоронный кортеж на Иерусалимское кладбище, где Порохову были отданы воинские почести, то суд и казнь, а особенно мужественное поведение приговоренных, поколебали общественное мнение. Через месяц после расстрела из Петербурга прибыл запоздалый ответ на просьбу генерал-губернатора Восточной Сибири Корсакова о смягчении приговора — ему предоставлялось право "поступить по собственному благоусмотрению". Четверо были уже казнены.Служивший в то время в Иркутске молодой казачий офицер Петр Кропоткин, в будущем знаменитый анархист и крупный ученый, вспоминал, что именно это восстание и его трагический финал привели его к решению оставить военную службу. Между тем горстка храбрых повстанцев добилась кое-чего. О бунте стало известно за границей. Казни вызвали сильное волнение в Австрии. Австрийское правительство заступилось за галичан, принимавших участие в революции 1863 года и сосланных тогда в Сибирь, и некоторые из них были возвращены на родину.Вообще после восстания положение всех ссыльных поляков улучшилось. И этим они обязаны были тем, кто взялся за оружие, тем мужественным людям, которые были расстреляны в Иркутске. Ни в Иркутске, ни в Култуке нет не только памятника польским повстанцам, но даже мемориальной доски. Не так давно местные историки Александр Дулов и Болеслав Шостокович установили место захоронения, а следовательно и казни польских патриотов в Знаменском предместье, и предлагают там установить памятный знак, а лучше оригинальный памятник. Игорь Подшивалов, для "СМ Номер один"\\\\\\\\\Интересное за Култук от меня лично Култук самое старое Русское поселение на Байкале по письменным источникам.Историю рассказывать не буду-можно в нете найти.кому интересно.Очень перспетивное место для поиска-с Култука начинается тракт ведущий в Тункинскую долину и далее на Монголию.Жило очень много зажиточных людей,место стратегическое-перекресток торговых путей .Учитывая ,что Тункинская долине богатейшее золотом место-100 процентов в Култуке чтот оседало.По легендам в тайге окрестной прятались остатки белой гвардии с частью золота Колчака(в нете гдет видел статейку на эту тему.К сожелению сам по Култуку с мд не шарил,зато окрестную тайгу хаживал довольно далеко.Есть в 3 км от Култука по тункинскому тракту интересное место,называется "карантин" там стояла раньше деревушка.потом пункт отстоя скота купленного в Монголии.Долина реки Быстрой.Тропы там идут в верховья Иркута,Китоя,до Монголии.Старые тропы-ходил по ним далеко я.Находил в тайге старые зимовья крытые дранкой .На таежных речках находил остатки лагерей золотодобытчиков-корыта деревянные для промывки песка.Воопщем велком золодобытчики и поисковики золота Колчака тока мишек там много- ,зато красота приволье и романтика-С НОВЫМ ГОДОМ! и исполнения самых сокровенных мечт ,связанных с копом ,разумеется!Да черт побери все мечты пусть сбываются-так будщет--я знаю

Там, где находится музей природы, был обнаружен старинный подвал, о чем «УН» своевременно и сообщили своим читателям в предыдущем номере газеты.

Случилось это во вторник, а на следующий день, покуда не всполошились прочие местные СМИ, спонтанно сформированная «экспедиция» от имени редакции, в состав которой вошли учредитель газеты Сергей Бутаков, корреспонденты Андрей Савельев, Олег Сурусин и «частное лицо» (эксперт-любитель) Валерий Сидоров обследовали подвал купеческого особняка, который по праву считается одним из немногих, сохранившихся до наших дней исторических памятников Усолья.

Исходя из краеведческих источников, в девятнадцатом веке в этом месте находился городской центр, и улица носила совсем иное название. Тогда она называлась Мальтийская. И кроме купеческих домов здесь располагался дом священника и, соответственно, главное строение тех времен - Спасо-Преображенская церковь. Которую в годы коллективизации постигла участь тысяч других религиозно-культовых зданий, разрушенных по «указке сверху». Тогда как соседствующим с храмом «не культовым» зданиям повезло гораздо больше. И некоторые из них, как, к примеру: здание бывшего медвытрезвителя, бывший хлебный магазин (по соседству с бывшим же кинотеатром «Родина») и то, где сейчас находится музей природы, дожили до сегодняшнего дня, выполняя в разное время определенные функции.

Судя по всему про подвал, находящийся под зданием «бывшего купеческого», на долгое время позабыли. Не случись здесь реставрационно-реконструкторские работы в связи с тем, что на первом этаже дома предполагается разместить церковно-приходскую воскресную школу. И во время проведения этих работ провалился основательно сгнивший за долгие годы пол, под которым и обнаружились подвальные помещения. Случилось это 23 марта текущего года.

Скажу сразу, что никакого купеческого золотишка в подвале мы не обнаружили. Да оно нам и незачем, так как если что тут и было когда-то припрятано, то этим «поживились» те, кто занимался экспроприа-циями и разрушениями церквей и храмов.

Для нас было важно другое. А именно -«бесплатное» проникновение в историю и общение с ней не как с музейным «на сто рядов обнюханным» экспонатом, а как с внезапно открывшейся дверью в прошлое». Хотя от самих дверей здесь мало что осталось в виде превратившихся в труху досок, которые, надо полагать, и как это было принято в Сибири, были сделаны из ли-ствяка. И который спустя столько лет не пощадило время. Чего не скажешь о сводчатых стенах подвальных помещений из качественного кирпича, толстых и мощных, за счет которых, возможно, и держится все здание, построенное в позапрошлом веке.

Как известно, усольский купец Варвари-чев, которому принадлежал данный дом, являлся в свое время одним из меценатов строительства Богоявленского собора в Иркутске. Есть также предположение, что и в строительстве Спасо-Преображенского храма в Усолье он также принимал активное участие. Сейчас таких купцов в нашем городе, к сожалению, нет. Хотя храм, тем не менее, все же воссоздается. Поэтому есть смысл и дальше оберегать и сохранять здание «бывшего купеческого», а воскресная православная школа станет лучшим «памятником» этому человеку.

В распоряжении редакционного «десанта» в тот день имелись саперная лопатка, мощный фонарик и пара фотоаппаратов. Мы в течение часа осматривали подвальное помещение, стараясь проникнуться духом ушедшего времени, который сохранили в себе кирпичные стены, пол и потолки. Кое-кто даже покопался в наваленном на полу хламе, обнаружив лишь несколько предметов бытового назначения (несколько латунных пуговиц и старинных монет), а также остатки медного электропровода. Осмотрев который, В.Сидоров определил «на глаз», что электропроводка эта должна датироваться примерно трид-цатыми-сороковыми годами минувшего века. Сейчас эти «сувениры прошлого» находятся в редакции газеты «Усольские новости». Привлекла наше внимание и плоская металлическая решетка на одном из небольших подвальных окон: железо на ней проржавело настолько, что по «крепости» напоминает жесть. Судя по всему, уровень поверхности улицы в те далекие годы был значительно ниже и подвальные оконца тогда еще способны были пропускать дневной свет. Кстати, одну из найденных в подвале монет (уже в редакции) редактор Василий Скороход, довольно долгое время интересующийся краеведением, определил как «Константиновский рубль»...

После выхода газеты со статьей «Схождение в XIX век» в редакцию позвонили из Иркутска, из общества защиты памятников истории и архитектуры, договорившись с редактором о встрече с привлечением городской администрации и общественности, которую мы и планируем осветить в «УН» после того как она состоится. Однако, как выяснилось, иркутяне уже успели побывать в усольском «купеческом» подвале (о чем нам сообщил настоятель Спа-со-Преображенского храма о. Николай) и произвести там кое-какие поисковые работы. По этой причине якобы даже возник конфликт между представителями области и усольским «поисковиком», депутатом Гордумы М.Торопкиным, пытавшимся было с отрядом своих поисковиков из 12-й школы начать раскопки в подвале. А так как наших опередили иркутяне, то они и «зас­толбили» историческую ценность Усолья на областном уровне. Но успокаивает одно: это то, что ценность эта отныне будет находиться «под охраной». И никакие дельцы от бизнеса уже не рискнут организовать в историческом помещении ни кафе (типа «Хромая лошадь»), ни бильярдную (под «старину»), ни какую другую «хренотень» в стиле ретро. Это однозначно. Как и то, что наш редакционный десант был здесь одним из первых «посетителей».



О.Сурусин. Фото автора

Газета «Усольские новости» № 13
1 апреля 2010 года[u] Интересно-довольно тонкий розыгрыш-на знание.Что правда?то,что подвал действительно нашли.Еще интересно ,что улица действительно называлась Мальтинская .Название было дано во времена ,когда жители старинного села Мальта ездили на государевы соляные варницы Усолья.Соответственно на эту улицу выходила дорога из села Мальта до Усолья,еще до проведения Московского тракта.

Старый Хамар-Дабанский тракт

В июле 1977 г. состоялась экспедиция, обследовавшая остатки Кругоморского тракта на территории Иркутской области. Отчет об этой экспедиции мы предлагаем нашим читателям в надежде, что найдутся желающие посмотреть на остатки дороги сегодня, помня о том, что пройдут по местам, являющимся памятными в нашей истории.

Основным путем сообщения Иркутска с Кяхтой в середине XVIII столетия была дорога через Байкал. Использовалась она как для дипломатических сношений России с Китаем, так и для торговли. Товары везли по Ангаре, переправлялись через Байкал между Голоустным и Посольском, поднимались Селенгою до Пет-ропавловской крепости, оттуда уже сухопутной дорогой на телегах добирались до Кяхты.

Путь этот был труден, долог и опасен, особенно при переправе через Байкал. Сильные внезапные ветры, продолжительные бури и штормы, ненадежность дороги по льду весной (осенью сообщение вообще прерывалось почти на два месяца) причиняли русским купцам большие убытки.

Вот как описывал в 1758 г. состояние Байкальской переправы директор кяхтинской таможни Пятов: "На Байкале озере судов никаких не было, кроме единого малого бота, для чего купцы принуждены были переправлять свои товары на дощаниках, которые плавают по рекам и то ежели оные найдут, и от случающихся штормов теряли многие свои товары или принуждены были ждать долгое время".

Забайкальский край, кяхтинская торговля нуждались в более постоянном, удобном и более коротком сообщении, и с 1781 г. сибирская администрация занялась поисками дороги в объезд Байкала.

К этому времени уже была такая дорога, шла она через поселки Култук и Тунку по р. Джиде до Троицкосавска, но для перевозки товаров почти не годилась, так как это была фактически конная тропа, пролегающая (особено от Тунки до Троицкосавска) в труднопроходимой горно-таежной местности. Для устройства ее в проезжую потребовалось бы много средств, да и была она длинна – 650 верст.

Поэтому в последующие годы идут поиски более "выгодной" дороги. Предлагался ряд вариантов, но все они по разным причинам не принимались или попросту почему-то даже не рассматривались.

В 1794–1796 гг. вновь поступает ряд предложений, и среди них проект иркутского мещанина Родионова – дорога через Хамар-Дабан (Хамар-Дабан – горная цепь, замыкающая юго-восточную и южную котловину Байкала между рекой Селенгой и Тункинской впадиной).

Им же была составлена смета на строительство в 22 тыс. руб. и указом от 5 июля 1796 г. утверждена Екатериной II.

Осмотр (изыскание) проводил землемер Дедов, под его же наблюдением в дальнейшем шло строи-тельство дороги. Помогали ему инженеры-офицеры Деканор и Камков.

Работы затянулись и не уложились в смету. Дополнительно было отпущено государством еще 6 тыс. руб., и услугами разного рода помог иркутский купец Киселев. Наконец, в 1805 г. строительство тракта закончилось, и он был принят комиссией, которую возглавлял сам губернатор Трескин с инженером Чертковым. Они даже "опробировали" новую дорогу "проездами в экипажах". Мнение о ней у комиссии было разноречивое, невысокое, но дорога все же была признана "удобной", хотя бы тем, что на 230 верст короче Тункинской.

Иркутский военный губернатор Леццано проектирует ее обселить отставными солдатами, но не ссыльными преступниками "дабы не было на дороге грабежей". Этот план был утвержден "высочайшим повелением" от 14 января 1801 г. Так расстроилось Култукское и основались села: Веденское, Мотское, Снежинское, Оглокское, Аласакское и ряд других.

Хамар-Дабанский тракт шел от Иркутска через станции Веденская, Мотская, Большая Глубокая до Култука (см. карту). От Култука через станции Слюденскую, Шубутуйскую, Шибетскую, Снежную, Оглок-скую, Темникскую и Аласакскую до Торейской вершины и, наконец, через станции Норынскую, Ичогскую, Енхорскую, Махаевскую в Троицкосавск.

Дорога эта была тоже очень трудной, так как проходила по тайге и горам. Высокие хребты Хамар-Дабана с их глубокими ущельями и крутыми склонами, частые броды через быстрые речки, задерживающие проезд или вовсе останавливающие его в половодье, каменистая или болотистая почва – все это было большой помехой тому, чтобы Хамар-Дабанский тракт сделать удобным и безопасным, если не весь, то хотя бы на значительном его протяжении.

Ездить по нему можно было, в основном, во второй половине года, зимой мешали наледи от бесчислен¬ных рек, речек и ручьев, глубокие снега, очищать от которых тракт было некому из-за редких поселений вокруг.

Ремонтировался он силами местных жителей-бурят, а так как администрация этих работ не оплачивала, то проводились они кое-как, и к 1830 г.тракт в некоторых местах стал настолько плох, что передвижение стало даже опасным, особенно "при перевозке купеческих кладей".

В 1824 г. купец Игумнов предлагает строить дорогу по берегу Байкала и с поворотом на юг, т.е. опять в горы. В 1838 г. управляющий Иркутской губернии Пятницкий "представил мнение" с проведением дороги вообще по берегу Байкала от Култука до Посольска, "не уклоняясь нигде в горы". Дальнейшие исследования показали этот путь "несомненно выгодным".

Так дорога и строилась в направлении на Посольск. Закончены работы были к 1870 г. ссыльными пленными поляками.

Кругоморский (Кругобайкальский) тракт не был единой дорогой. Существовала целая сеть дорог от Култука на Кяхту, одна за другой на протяжении столетия прокладываемых все ближе к Байкалу, пока не была построена окончательная: Иркутск – Култук – Посольск.

Хамар-Дабанский тракт – один из вариантов Кругоморского. В 1830–1840 гг. он был уже почти заброшен, но, несмотря на свое непродолжительное существование (немногим более четверти века), сыграл определенную роль в торговле России с Китаем. В течение года через Хамар-Дабан провозилось 400 тысяч пудов товаров.

В настоящее время его следы интересны не только как памятник истории, но и как опыт дорожного строительства в местности с очень сложным рельефом.

Проехавший по Хамар-Дабанскому тракту в 1823 г. известный путешественник Алексей Мартос отметил в своем дневнике ("Письма о Восточной Сибири". М., 1827): "...При первом взгляде на сию колос-сальную работу невольно чувствуешь великость народа русского, не уступающих в трудах, требующих сил ис-полинских, древним Римлянам".

Работа проводилась в 25–35 км к югу от г.Слюдянка в горах Хамар-Дабана в районе пика Черского (Хамар). Здесь на протяжении 15–20 км хорошо сохранились следы тракта в различных по характеру участках местности: в тайге, в горах, в долинах рек, в заболоченных местах. Можно встретить остатки просек, укреплений над обрывами, срезы склонов, подъемы и спуски, бревенчатый мост, гать, остатки зимовья (станции) (схема №1).

От Култука тракт в старом виде не сохранился, т.к. по нему ходили автомашины к "базе", устроенной несколько лет назад на Култукской горе для заготовки кедрового ореха, и превратили его в современную автодорогу. От "базы" же (по рассказам метеорологов – местных жителей) он идет уже в заброшенном состоянии по гребням гор к югу и выходит на водораздел между реками Слюдянка и Подкомарная в виде отлично сохранившейся просеки шириной в 3–5 м, поросшей травой, под которой местами хорошо просматривается колея от тележных колес (фото 1).

Километрах в 35 от Култука тракт спускается на поляну, где сейчас стоит метеостанция (схема 2). Поляна небольшая, около полукилометра в длину и ширину, расположена на высоте 1442 м. Рядом, ниже на 25–30 м, среди густого кедрача еще одна такая же поляна, так называемая "казачья". Метеоролог Рассохацкий рассказывал мне, что во времена, когда тракт – он называл его "Кяхтинским" – еще действовал, здесь стояла казачья застава, "вылавливающая контрабандистов", и что на поляне где-то сохранились остатки зимовья (он ссылался на рассказы своего деда).

Проезжавший по этому тракту А.Мартос записал:

"15 декабря 1823 г.

Багровые облака были предвестниками стужи страшенной, ветер грозно выл в долине и после про¬должительного пути мы спустились с крутой Тальской горы и расположились на отдых в одном маленьком зимовье. В этот день с трудом сделали одну станцию: истощенная природа потребовала права своего".

Не здесь ли, на этой "казачьей" поляне, ночевал Мартос? Не здесь ли стояло зимовье, которое он пометил в конце записи об этой ночевке как "зимовье при реке Слюдянке"? Ведь первой станцией от Култука была Слюденская.

Вокруг горы, и на крутых склонах зимовье построить трудно, а поляна очень удобна: укрыта от жестоких хамардабанских ветров, есть близко вода (протекает ручей).

На поиски следов зимовья ушло много времени, но они все же нашлись. В центре поляны, под густыми зарослями кустарника и травы, на земляном фундаменте высотой около 40 см (возможно, это было когда-то завалинкой), окруженном неглубокой канавкой, сохранился венец из полусгнивших бревен. Хорошо видны углы сруба (фото 2).

Осмотр привел к выводу, что это остатки строения (избы или зимовья), срубленного очень давно из кедровых бревен. По рассказам местных жителей, дерево это сохраняется многие десятилетия. Площадь постройки 5x5 метров. Сделать снимок общего плана не было возможности из-за очень густого кустарника.

Других следов каких-либо построек на "казачьей" поляне не найдено. Вполне вероятно, что здесь когда-то и была "Слюденская" станция, в которой провел ночь с 15 на 16 декабря 1823 г. Алексей Мартос, слушая, как "ветер свистал в ветхую оконницу из кусков слюды составленную". И называлась она "Слюденская" явно по имени реки Слюдянки, протекающей внизу под горой в километре от поляны.

Наверное, не только Мартос, но и все обозы, следующие по тракту, останавливались здесь на ночевку. Возчики жгли костры, кормили лошадей, в непогодь и морозы укрывались в зимовье.

Об этом и записал А.Мартос на следующий день, 16-го декабря:

"... По дороге еще видны остатки потухших огней, раскладываемых людьми дорожными, кои следуя с обозами нередко принуждены бывают ночевать где случится кому, оставляя на следующий день совершение пути на гору, которая только и приступна с сей стороны ".

Впереди, действительно, громоздится голец с крутыми склонами, который обойти невозможно, на который можно подняться по примыкающему к нему косогору. По нему и идет от поляны тракт.

"23 зигзага, огражденные перилами, поддерживаемые искусственными террасами в разных направлениях ведут на гору" (А.Мартос. — Указ. соч.).

Начинается трудный двухкилометровый подъем. Сначала он идет в кедраче, но это уже не такая широкая просека, какая была до поляны: тракт зарос кустарником и просматривается, как тропа. "Зигзаги" пока еще пологие и длинные. Чем выше, тем косогор становится круче, а расстояние между поворотами короче (20–30 м), дорога каменистее, ширина ее около трех метров. Трудно представить, как на ней могли когда-то разойтись встречающиеся обозы.

После пятнадцатого "зигзага" строителям уже пришлось пробиваться через скалы или срезать их. С примитивными орудиями того времени (лом, кирка, лопата) это, конечно, был очень тяжелый труд. Справа и слева – глубокие крутые обрывы (в десятки и даже сотни метров глубиной), и повороты над ними приходилось укреплять, для чего из кедра рубили "ряжи" (срубы), засыпали их камнями, для безопасности ограждали перилами.

Перила давно уже не сохранились, от них не осталось и следа, лишь из-под осыпавшихся камней торчат бревна. На некоторых видны следы обработки топором. Особенно строителям пришлось укреплять девятнадцатый и двадцатый повороты (фото 3). Здесь косогор узок и повороты буквально нависают над обрывами.

Но вот тракт словно вырывается из каменных тисков и выходит к вершине гольца. Отсюда открыва-ется вид, так поразивший Мартоса:

"...В половине десятого я достиг на вершину Хамар-Дабана... здесь царство позывистых ветров и бурь грозных. Презрение ко всему земному, к самым стихиям, казалось мне, осеняет чело Хамара... Я пришел в некоторый страх: ибо здесь мыслящая сила дала мне почувствовать, что я не всегда могу жить... никакая кисть не может изобразить здешния, обворожительные дикия картины".

Кедрач остался далеко внизу. Вокруг альпийские луга: рододендрон, мхи, кедровый стланик.

Тракт огибает голец. Строители срезали склон и, чтобы зимой не раскатились сани и не сорвались вниз, вдоль дороги положили бревна и сложили из камней бордюр. Дорога здесь широкая и ровная, по ней вполне может пройти сегодня даже автомашина. Она также стоила больших трудов устроителям, т.к. грунт подо мхом скалистый, и срезать склон было, конечно, нелегко. Сейчас здесь вьется тропинка, проложенная туристами и охотниками.

Через полкилометра за поворотом показались Утуликские ворота – седловина между двух гольцов, а внизу долина (фото 4–5), куда и спускается тракт. На спуске он тоже широк и сохранился в хорошем состоянии (спуск пологий, дорога ровная и только внизу делает два зигзага) Над обрывистым поворотом опять насыпан бордюр из крупных камней, вернее, кусков, отколотых от скалы при строительстве.

Еще полкилометра, и мы подошли к остаткам моста (фото 6). Он проложен через речку Посетитель скую, небольшую (почти ручей), но быструю, текущую среди больших камней-валунов. Поставить сваи здесь не было возможности, очевидно, из-за скального грунта, и строители уложили мост на камни (такие моста назывались "кладями").Длина его около пятидесяти метров, ширина метра четыре. Срублен из кедровых толстых бревен в "замок", т.е. без скрепляющих железных скоб. Бревна и настил сгнили и развалились.

Дальше тракт выходит на заболоченное плато и превращается в тропу. В таком виде он и идет вдоль р.Подкомарная до Утуликских ворот, пересекая множество ручьев, ручейков, болот. Вообще, вся долина (длина ее около четырех километров) очень заболочена. Когда-то здесь, вероятно, дорогу "гатили". В одном месте сохранились следы этих работ.

Слегка обогнув Чертово озеро, из которого берет начало р. Подкомарная, дорога выходит к Утуликским воротам и идет круто вниз по горе Спускной в глубокую долину к одноименной реке, впадающей в р.Утулик. Спуск каменистый, сухой, тракт вновь просматривается как широкая дорога. Но это уже в Бурятии: здесь, по Утуликским воротам, проходит граница с Бурятской республикой.

Вернемся еще раз к запискам А.Мартоса: "Мы с проводником побежали скоро по скользкой снежной равнине, которая вела к горе Спускной, – но и здесь нет следов жизни: унылыя окрестности представляют первобытное состояние природы, все признаки начальной дикости – вершину Хамар-Дабана".

А природа здесь действительно красива какой-то дикой суровостью, первозданной необузданной силой, она словно застыла в грозном величии своего превосходства над путниками.

"...Через три с половиной версты начинается гора Спускная... Глаза мои несколько раз обращались на величественный Хамар-Дабан, но он уже скрылся..."

Мы так часто обращались к дневнику этого путешественника потому, что, пройдя здесь, он один по-добно и красочно описал свой путь, и это помогло нам, идя по его следам полтора века спустя, отыскивать стертые временем остатки Хамар-Дабанского тракта.


(Статья О.Маркевича и

публикация Е.Шободоева проиллюстрированы

фотографиями О.Маркевича).Журнал"Земля Иркутская"номер4 1995 год

Байкальская мумия
Интересные факты об Иркутской области, История и культура Иркутской области / от 5 августа 2009



Качество мумифицирования Байкальской мумия просто фантастическое - тело отлично хранилось несколько столетий, и это при перепаде температур в Сибири в 60 градусов! Мумию нашли иркутяне Сергей и Наталья Котовы, и сейчас она находится в Иркутске.

Котовы бывали на Востоке и видели знаменитые египетские мумии, для них найти мумифицированное тело, в Сибири, было своего рода шоком. Хотя они не исключают, что на территории вокруг озера Байкал кто-то, может быть случайно, уже натыкался на мумифицированные останки. Но, не осознавая ценности находки, просто выбрасывал их или же зарывал глубоко в землю, из человечности совершая обряд погребения.

Котовы не профессиональные археологи, но оба давно и со страстью интересуются этой наукой, любопытных открытий у них предостаточно.

Конечно, на самом берегу озера Байкал таких находок быть не может, люди обычно селились там, где есть пресная вода, много животных и птиц, то есть в дельтах рек. И на озере Байкал таких мест достаточно, хотя много территорий пострадало при строительстве Иркутской ГЭС, когда уровень воды в озере Байкал поднялся. Место, где они нашли Байкальскую мумию, находится в долине, километрах в 12 от озера Байкал, там много змей. В этом змеином логове Котовы сначала обнаружили скалу с несколькими гротами. В одном из них и лежало крохотное мумифицированное тельце, мумия была чуть присыпана землей и явно подброшена в грот.

Мы где-то неделю они думали, забирать ли им "девочку", боялись... Неизвестно, что это могло принести счастье или горе. Но с одной стороны, им было жалко этого ребенка, а с другой, рассматривали Байкальскую мумию как предмет, представляющий интерес для музеев.

Уже дома Котовы "девочку" вычистили и обмазали растительным маслом, по их версии, это трех-четырех месячный ребенок. Судя по надрезам, он был принесен в культовое жертвоприношение. И вполне вероятно, что ребенок этот из знатной семьи такие жертвы ценились языческими богами особенно.

Рядом с Байкальской мумией в гроте лежали птичьи позвонки, из них Котовы собрали ожерелье, издалека оно напоминает коралловое.

Сколько лет лежала мумия в гроте, без специальных исследований не определить. Но один из приезжих заокеанских гостей, увидев Байкальскую мумию, предположил, что она относится к эпохе палеолита.

Мумифицированное коричневое тельце длиной сантиметров в 70, хорошо сохранились волосики, ногти, крохотные пальцы ног не потеряли точных очертаний. Череп рассечен, мозг был вынут не египетским способом, египтяне умели удалять мозг через нос. "Девочка" чутко реагировала на непрошеных гостей, во время фотосъемки со стены с грохотом сорвалась картина, спустя некоторое время в комнате стал мерцать свет и перегорел телевизор.

Что будет с Байкальской мумией дальше, непонятно. Российский закон никак не защищает экспедиторов-частников, археологов-энтузиастов. В многих европейских странах то, что найдено в земле, принадлежит искателю, "Дальше мира это не пойдет", так рассуждают власть имущие за рубежом, в России все с точностью до наоборот находки изымаются и складируются в музеях, широкому зрителю они часто недоступны.
(Выделено мной)
А между тем озеро Байкал, как территория археологически малоизученная, хранит в себе еще много любопытного, и даже поверхностные пробы дают порой удивительные результаты: наконечники для стрел, бытовая утварь, украшения, предметы религиозного культа в Сибири можно найти все, что угодно. В XIX веке нашу территорию Сибири тщательно изучал Черский, в XX веке Окладников, великие ученые сделали достаточно интересных открытий, но открытия эти всего лишь многоточия в истории Сибири.

Недалеко от Иркутска находится самая маленькая деревня Приангарья
В Иркутском районе, недалеко от села Бутырки, находится необычная деревня. Она состоит из одного дома. Причем в таком состоянии она существует уже более 20 лет. Самая маленькая деревня находится на увале, то есть на возвышенности с пологими склонами, поэтому в свое время ее так и назвали — Увал. В единственном доме — добротном, срубленном несколько десятков лет назад — живет женщина, которую жители близлежащих деревень в шутку называют Увальская.

Сегодня большинство жителей Увала живут в Оеке.



«Я не понимаю, как земля стала федеральной, когда на этой территории раньше деревня была», — недоумевает Тамара Рогозина.

Деревни нет, она на сенокосе

В Бутырках мужчина средних лет, явно местный житель, подробно рассказал нам, как доехать до Увала, и добавил: «А ее дома нет. Она на сенокосе». «Кто?» — спрашиваем. «Тамара. Она одна там живет», — ответил он. Проехав пару километров, на пригорке мы увидели дом с красивым палисадником, а вокруг бескрайнее поле. Хозяйка и ее брат в это время неподалеку от дома косили траву. Тамара Рогозина — так зовут единственную жительницу деревни — родилась и выросла в Увале.

— Когда стала взрослой, уехала из родной деревни. Училась, работала. Мама умерла, и я здесь жить осталась. Дочки живут в городе в коммуналке. Брат живет в городе. Приезжает ко мне, помогает по хозяйству. Здесь у нас огород, коров держим, сено заготавливаем. Мясо и овощи свои, — рассказала она.

Затем, опершись на косу, стоя посреди бескрайнего поля, Тамара Рогозина поведала нам историю деревни. Правда, ее воспоминания касались только советского послевоенного времени, ведь родилась Тамара Рогозина в 1965 году. Чтобы подробнее узнать историю деревни, нам пришлось искать бывших жителей Увала. Большинство из них живут в соседних Бутырках, в селе Оек, а некоторые в Иркутске.

Младший брат Оека

Достоверных сведений о дате образования деревни нет. По словам Людмилы Михалевой, бывшей жительницы Увала, вся информация о деревне находилась в сельсовете соседней деревни Коты, но он сгорел. Сами же жители Увала склоняются к тому, что деревня, скорее всего, возникла в середине или конце IX века.

Говорят, это была самая дружелюбная, самая чистоплотная и самая трезвая деревня среди всех окрестных поселков и деревень. Началась ее история с села Оек, да там и закончилась. Построили ее оекцы, а в советские времена, когда жить на отшибе от основного тракта, магазинов и школ стало тяжело, да и с работой возникли проблемы, они разобрали свои избы и перевезли их обратно в Оек. Правда, не все, а большая часть жителей Увала. Остальные переехали в деревню Бутырки, разъехались по области, а кто и выехал за ее пределы.

Валентина Берестова, бывшая жительница Увала, говорит, что первый дом в деревне построил ее дед. Он жил в Оеке, а на месте Увала в то время были оекские земли, где жители поселка выращивали зерновые. Но во время сельскохозяйственных работ добираться до них было далеко, поэтому дед Валентины Берестовой взял да и построил первый дом рядом со своей пашней — на увале. Его примеру последовали и другие оекские семьи. Говорят, увальская земля в те времена была самая плодородная. Так появилась целая улица, почти 30 домов. Речка была далеко, поэтому колодцы стояли чуть ли не в каждом доме. Номеров у домов не было, названия у улицы — тоже, а деревню нарекли Увал.

Жили в Увале огородами, держали скот, да еще табак сажали огромными плантациями, а потом стаканами продавали махорку на иркутском рынке. На вырученные деньги покупали самое необходимое в автолавке, приезжавшей периодически в деревню. Увальские дети из длинных корней табака вырезали кукол. А еще табак продавали в Усть-Орде или меняли его на товары первой необходимости.

— Они этот самосад брали за милый мой! И покупали, и на шерсть меняли, и на мясо. Буряты курили трубки всегда, а еще сосали его: положат за щеку табак и сосут, — рассказала одна из бывших жительниц Увала, сейчас проживающая в Бутырках.

Удивительно, что в деревне, где одним из источников дохода было выращивание табака, почти никто не курил. Курильщиков были единицы.

На болоте черт водит

Сегодня бывшие жители Увала не могут с точностью вспомнить, какой была их деревня. Ведь большинство из них жили там только в детстве. Одни говорят, что рядом с деревней было одно озеро, другие утверждают, что озер было шесть, но они были настолько маленькие, что больше походили на заводи среди болот. Да и воспоминания о лесе, который стоял недалеко от деревни, у всех разные. По словам Тамары Рогозиной, это была роща, где увальцы собирали волнушки. Другие бывшие жители деревни утверждают, что стояло всего несколько тополей посреди бесконечного поля. Про болота, которые начинаются через дорогу от Увала, хозяйка единственного увальского дома рассказала, можно сказать, мистическую историю.

— Мама вышла замуж, и они с бабушкой поехали в Оек в гости. Вечером отправились из Оека домой, но приехали только утром, хотя Увал совсем рядом с Оеком. Оказалось, они всю ночь ездили вокруг болота, не могли найти дорогу, а дом рядом стоял. И за ночь наездили дорогу. А как рассвело, увидели, что деревня стоит на бугре. Бабушка говорит, что черт их водил. Мы, конечно, смеялись, не верили.

По рассказам местных жителей, болота, которые сегодня значительно измельчали, несколько десятилетий назад были непроходимыми. Там постоянно тонули коровы. А однажды в тягучей трясине утопили трактор, да так и не смогли вытащить. Увальским школярам, тем, что постарше, приходилось через это болото в оекскую школу ходить. Спасали только самодельные мостики из досок.

Здесь был Кочкин

Сохранилось мало сведений о том, какой деревня была до революции, и в основном они противоречивые. Говорят, что все жили примерно одинаково, но была одна богатая семья, которую в революцию раскулачили. — Вот здесь богатые жили, — говорит Тамара Рогозина, показывая на место рядом с покосом. — А когда было раскулачивание, они убежали и все бросили. Деньги, украшения, видно, только взяли. Бабушка говорит, что пришли утром, а дом стоит пустой. В этом доме потом сделали контору, а потом опять был жилой дом.

В Гражданскую войну в районе деревни Жердовки обитала банда атамана Кочкина. Они совершали набеги на сельсоветы, промышляли грабежами на Качугском тракте.

— Папка был писарем в Оеке. Грамотных же тогда было мало, а у него четыре класса церковно-приходской школы. И однажды налетела банда, а он тогда был еще маленький, поэтому его спрятали в печке. Когда он вылез, смотрит: все сельсоветчики повешены. Но в Увале особо они не буйствовали, коней только отбирали, — рассказывает бывшая жительница Увала, ныне проживающая в Бутырках.

Все семьи имели прозвища

В советское время деревня жила так же, как сотни других деревень. О своем военном детстве и юности бывшая жительница Увала Валентина Берестова рассказывает с особой теплотой:

— Для нас, детей, конечно, любимым местом были озера. Там плавали утки, водились караси. В этих озерах мочили коноплю, а потом из нее делали веревки. Деревня была для нас одной большой семьей. Все радости, все горести были одни на всех. Умер человек — хоронили всей деревней, родился человек — крестили всей деревней. Помню, к соседям приехали гости на машине, так мы ее облепили всю, лазили по ней, нам было лет по 7—8, и кричали: «Американка, американка». Это была большая грузовая машина «Студебекер». Во время войны эти машины поставляли нам американцы. Сейчас наши дети, внуки говорят: «Боже, ну как вы без телевизора жили?» Я говорю: «Так мы и без света жили, без радио». Мы даже не знали, что война кончилась. Узнали только от жителей Оека. Валентина Берестова рассказала, что все увальские семьи имели прозвища. Так было проще общаться, поскольку в деревне было много однофамильцев.

— Да, у нас были только три фамилии: Михалевы, Волчатовы и Комаровы. А семья Тамары Рогозиной приезжая, они лет пятьдесят назад построили дом в деревне. Мы были Михалевы. Моя девичья фамилия Михалева.

— Все были родственники или однофамильцы?

— А кто их знает! Мы друг к другу относились как к одной семье. С одного края у нас Михалевы жили, с другого Комаровы, Волчатовы — посередине. Нас называли степановскими, по имени деда. Ведь сразу в двух домах две Вальки Михалевы жили. Чтобы нас не путать, меня и называли степановской. Тех, кто жил на краю деревни, мы звали крайновскими, а в углу — угловскими. Помню, проблемы были у почтальонов — они не знали, кому письма нести. Например, моя мама — Мария Михалева, и соседка у нас была Мария Михалева. Да и дома без номеров.

Как остался один дом

По словам Валентины Берестовой, в конце 40-х годов прошлого века началось расширение деревни. Построили несколько новых домов. Один из этих домов и есть единственный на сегодняшний момент дом Тамары Рогозиной. Но затем, в 50—60-е годы, начался массовый выезд из деревни. Увальские семьи начали разбирать свои дома и перевозить их в Оек.

Уезжали из Увала в основном из-за отсутствия нормальных условий для жизни: ни школы, ни детсада, ни магазина. Да и работать особо негде. Только в колхозе, но он в соседней деревне. Сегодня время от времени появляются желающие жить в деревне. Однако единственная жительница Увала говорит, что купить участок здесь проблематично.

— Говорят, что земля здесь федеральная, поэтому строиться нельзя. Я, честно говоря, не понимаю, как она стала федеральной, когда на этой территории раньше деревня была, — недоумевает Тамара Рогозина. По словам местного фермера Павла Токарева, земля, где раньше стояли увальские дома, действительно в федеральной собственности. Сейчас фермер арендует эти земли у государства. Проведя экскурсию по территории вокруг Увала, он показал нам немало свободных участков, где, по идее, можно строиться. Однако в возрождение деревни бывшие увальцы не верят.

Алена Байбородина, «СМ Номер один».

ПОСЛЕДНИЕ ИЗ КУРЫКАН
В Курумчинской долине уже трудно найти древние памятники
Курыканские городища на острове Ольхон — всемирно известная достопримечательность Прибайкалья. История и происхождение курыкан окутаны тайной. И практически никто не знает, что с курыканами самым теснейшим образом связана история небольшого местечка на границе Эхирит-Булагатского и Баяндаевского районов. Маленькая деревня Шохтой — улус Шохтой — в так называемой Курумчинской долине прославилась еще в начале XX века. Именно здесь на берегах речки Мурин этнограф Бернгард Петри обнаружил загадочные сооружения, которые счел средневековыми плавильнями металла. Комплекс раскопок был назван культурой курумчинских кузнецов. Позднее советский ученый — академик Окладников — связал курыкан именно с этой культурой долины реки Мурин. Мы наведались в деревни, ближайшие к местам давнишних раскопок. Знают ли местные жители, на каком историческом месте они живут?



Их зовут киргизами

Надо заметить, что Курумчинская долина и без курыкан была бы замечательна в этнографическом смысле. Ведь коренное население небольшой долины — это потомки пришельцев из Джунгарии, обширной горной страны Средней Азии между Тянь-Шанем и Алтаем, которая прежде была государством монголов, джунгаров, калмыков и киргизов. Кстати, жителей деревень долины — Шохтоя и Ныгея — в соседних деревнях называют киргизами.

Курумчинская культура знаменита археологическими стоянками, могильниками, наскальными рисунками. Но, видимо, знаменита больше у знатоков и туристов. В Шохтое, например, ни о какой курумчинской древней культуре и ни о каких курыканах слыхом не слыхивали. По привычке мы наведались в школу — в надежде на то, что учителя окажутся людьми знающими и интересующимися. Но в Шохтое только младшая школа. Учителя преподают азбуку и природоведение и ни о каких курыканах ничего не знают. Не знают они также об истории Шохтоя, потому что обе учительницы приезжие, как здесь говорят — невестки. Но все же в школе нам очень помогли — направили к людям, которые в силу возраста могли слышать от родителей какие-нибудь рассказы о старине.

Но старина, рассказы о которой прозвучали из уст шохтойцев, оказалась вполне недавней. Самый пожилой житель Шохтоя, 90-летний Никита Зонданович, хорошо помнит и войну, и как до войны совсем мальчишкой работал в Усть-Орде секретарем районного суда. Но в силу возраста память его уже не та. Еще одна пожилая жительница Шохтоя — Антонида Савельевна — приехала в деревню невесткой в пятидесятых годах. Ее семья, в которой 21 внук и 20 правнуков, может служить образцово-показательной и демографически положительной, хоть и живут трудно. Шохтойская старина, казалось, не раскроет нам ни одного своего секрета.

Длинная долина

Зато в соседней деревне Тотохоны нам вполне ответили на наши вопросы и о курумчанах, и о курыканах, и о прошлом двух близкостоящих деревень — Тотохон и Шохтоя. И даже показали место, где селились в Средние века загадочные тюркоязычные поселенцы курыкане. Людмила, старожилка и аборигенка, интересуется всем, что связано с бурятским народом, с родными краями.

Мы застали ее за будничным хозяйственным делом — Людмила Борисовна доила коров. Наш вопрос о курыканах застал ее врасплох. — Да я в книжках разное читала, когда-то вырезки собирала. Но сейчас и вырезок-то у меня уже нет. Вы в Хомутово можете съездить. Из Хомутовской школы краеведы приезжали, искали чего-то на берегах Мурина. И нашли — что-то вроде топорика.

Но Людмила Борисовна, несмотря на застенчивость, оказалась человеком весьма много знающим. Причем история родных мест, история курыкан, а также бурятские легенды и предания, как прочитанные ею, так и услышанные от стариков, существуют для нее не отдельными эпизодами, не разрозненно, а последовательной историей ее родных мест и рода. Мы попросили ее показать нам место, где жили курыкане. — Раньше люди селились, где ветра нету, — начала свой рассказ Людмила Борисовна.

Сейчас деревни вытянулись вдоль трассы, на голом месте, продуваемом всеми ветрами. Раньше, до революции, дома стояли за рекой Мурин, которую нам предстояло пересечь, чтобы взглянуть на исторические места. И сейчас можно узнать, где стояли жилища. А недалеко от берега реки холмиками обозначены старые землянки.

— Здесь тоже жили. Землянки были в человеческий рост. Были в них два стекла и вход. Внутри было небольшое основное помещение с маленьким очагом, а также что-то вроде чулана. Там мы ребятишками лазили, находили копейки, вещи. Теперь все завалило.

Переселение произошло, когда в эти места провели электричество. Жителям велели перебираться из-за реки, собираться в кучу ближе к столбам, на которые были натянуты электропровода. Дома были перевезены.

Еще раньше, в Средние века, люди обживали овраг Курумчинской долины, заросший лесом и со всех сторон защищенный от ветров. На дне оврага, который по-бурятски называется утэаялга (что-то вроде как «длинная долина»), протекает ручей, который впадает в реку Мурин.

— Здесь, вероятно, и жили эти курыкане. В детстве мы находили здесь какие-то столбики, торчащие из земли, остатки каких-то сооружений. Но сейчас все исчезло, заросло. На этом месте стояла еще бруцеллезная ферма, где держали больной скот. Но и фермы, видите, уже нет. Пустое место. Не найти толком уже ничего. Если только раскопки проводить.

— А вы знаете о сооружениях курыкан, о стенах, которые они складывали из камней на Ольхоне?

— Между прочим, до Байкала от нас километров шестьдесят напрямую через тайгу. Раньше парни так и ходили. И получается как раз выход на Ольхонский район. И вот существует такая легенда, в которой рассказывается, как буряты одного рода притесняли друг друга из-за земли, искали место, где бы, на каких землях лучше обосноваться. У одного бурята в это время потерялись корова с быком. Поехал искать он скотину на низкорослом своем коньке. Приехал на берег Байкала и там нашел быка и корову. И подумал, что это боги ему указали новое место, где следует обосноваться. Вернулся, перевез семью. Так получились ольхонские — из Курумчинского рода.

Стены на Ольхоне, таким образом, могли сложить выходцы из Курумчинской долины. И Людмила легко соединяет бурятские легенды с курыканами, а название долины — Курумчинская — с названием загадочного племени.

Родственница любовницы атамана

Людмила Борисовна и сама в некотором роде действующее лицо истории. Она родственница знаменитой в здешних краях «атаманши» Татьяны, подруги атамана Кочкина, который бандитствовал в 20-х годах на территории нескольких районов, сопротивляясь советской власти. Деревня Шохтой состоит из подобия улиц, которые испорчены большими проплешинами, — дома стоят кучками, кучки далеко друг от друга. И понятно, что на остальной земле когда-то тоже были дома. Но они, как сказали нам, развалились от старости.

На oдной из таких проплешин стоял когда-то большой, в два этажа, дом местного богатея Зандина Ханхасаева. Про него говорили: сильный, большой человек.

— Одну овцу за присест съедал. Дочери его с белыми ушли. Дочери Ханхасаева в смутные времена бродили с отрядом атамана Кочкина. Кочкинцы промышляли по округе, прятались в пещерах. В частности, в пещерах недалеко от Курумчинской долины, глубоко в лесу. Ребятишки много позже находили там монетки и разную хозяйственную мелочь.

Татьяна была его любовницей. За это получила прозвище «атаманша». Когда отряд Кочкина разгромили, Татьяна бежала от репрессий в Казахстан, вторая сестра, Ирина, — в Приморье. В Казахстане у Татьяны родился ребенок, сын. Вероятно, это сын Кочкина.

— Сестры Ханхасаевы и моя мать переписывались. Мы родственники. Семью Людмилы Борисовны тоже постигла печальная участь. Ее дедушка, бурят, привез бабушку, русскую, в эти места как работницу. А там дети пошли. Но фамилию потомок смешанного русско-бурятского брака носит русскую.

— Фамилия бабушкина. Дед мой был человек зажиточный: три дома, три юрты, семьдесят коров, триста овец. Грабили его после революции и белые, и красные. Избивали до полусмерти. В 37-м году его обманом заманили в Иркутск, будто бы на работу. И он пропал. Убили, наверное. На мемориальном кладбище в Пивоварихе, близ Иркутска, наверное, лежит. Я пыталась искать его следы...

Покровительницу этих мест видят во сне

При всем том, что Тотохоны и Шохтой стоят практически вплотную друг к другу, между ними проходит четкая граница — родовая, а следовательно, по бурятскому обычаю и территориальная. Шохтой — это поселение Курумчинского рода, Тотохоны — Бубаевского. Земли родов по старому обычаю разделены. Так получилось, что между деревнями проходит и третья граница — Эхирит-Булагатского и Баяндаевского районов. При советской власти обычаи особо не жаловали. Работали люди в колхозах, да и все.

Сейчас буряты соблюдают родовые границы, возвращаются к своим корням, открыто молятся своим богам, собирают и передают историю своего рода. Людмила трепетно относится к общей бурятской истории и связанной с ней самым прямым и непосредственным образом истории рода Бубая, от которого пошел ее род. Кстати, прадедушка Людмилы был шаманом. Ему, как предку, они молятся.

Легенда, как рассказывает Людмила Борисовна, гласит: жила одна девица, которая три дня спала на озере Ордынка возле Гушита. Не могли ее добудиться. И когда она проснулась, то должна была выбрать жениха. И выбрала жениха из Корсука. От этой пары пошел род и начались все окрестные деревни, в том числе и Тотохоны (Тотохон был старшим сыном). А волшебная девушка стала хозяйкой, покровительницей своих потомков, бабушкой Бубэн. Кстати, на берегу Ордынского озера найдены археологические памятники — остатки древнего поселения, а название Ордынка говорит о том, что здесь был стан какого-то важного, владетельного лица.

— Бубэн-Туудэ все поклоняются. Бабушка эта помогает в дороге. Сама она ездит на сером в яблоках коне. Она рыжеватая. И на ее плечах очень красивая шаль.

— Вы ее видите?

—Да, во сне. И у нее кнут необычный, очень длинный. Я ее видела в той самой ложбинке на озере, где она когда-то спала. Она махала кнутом, была чем-то, наверное, недовольна. А меня увидела и кнут опустила. Я ей молилась двумя белыми овечками.

Владения Бубэн-Туудэ доходят как раз до границы с Курумчинским родом. А своих детей Людмила Борисовна охраняет и за пределами родовой земли. Старики, воевавшие в Великую Отечественную, рассказывали о своих видениях бабушки, которая летала над войсками с одного фланга на другой с раскинутыми руками и защищала потомков.

Светлана Михеева, «СМ Номер один»

ПО СЛЕДАМ АТАМАНА ДОНСКОГО
С тех пор как восставшие сожгли село Тымырей, оно медленно, но верно исчезает
До местечка Тымырей, что в Боханском районе, мы добрались со второй попытки. Дожди превратили разбитую лесовозами дорогу в пластилин. Но даже когда подсохло, около километра пришлось идти пешком — машина цеплялась брюхом об засохшие глинистые волны. Крохотная — не больше 20 дворов — деревенька привольно раскинулась на пригорках, демонстрируя то черные развалины домов со шлепающим на ветру полиэтиленом в окнах, то желтую крохотную школу для семи тымырейских учеников. И трудно поверить, что когда-то большое село о двух церквах было центром здешней жизни, а некогда густой лес сразу за околицей скрывал от советской власти мятежных крестьян и офицеров под предводительством атамана Донского.

Клара Леонтьевна, уроженка Тымырея, давно перебралась в Казачье. Но историю родной деревни знает лучше всех.

В дождливую погоду в деревню лучше не соваться. В слякоть она становится как остров, отрезанный от большой дороги.

Новую школу построили рядышком со старой. Она совсем маленькая, в два окна.


Для Клары Леонтьевны ее медали, полученные за долгую и разнообразную трудовую жизнь, являются неоспоримым доказательством того, что жизнь прожита не зря.

Нина Дмитриевна подозревает, что атаман Донской обезопасил свое золото — если оно, конечно, существует — хитроумным способом.

Елена Александровна — директор и учитель всех семи учеников Тымырейской школы.

Младшие ребятишки учатся в свежеотстроенной школе в Иркутске. А те, кто постарше, живут в интернате в селе Казачьем.

Здесь была церковь. Теперь живут хрюшки.

Церкви больше нет

Мы, собственно, приехали в Тымырей узнать о состоянии местной деревянной церкви, которая значится в списке памятников истории и архитектуры. Ничего другого мы о деревне не знали — медвежий бездорожный угол, хоть и не слишком далеко расположенный от райцентра. Поэтому и были удивлены странным, нерациональным, разбросанным расположением домов.

Оказалось, что ныне крошечный Тымырей когда-то господствовал среди других деревень большущим селом, дворов в триста. Отсюда и широта, и простор расположения нынешних домишек — когда-то все было застроено плотно, густо, от большой дороги на Бохан и до самого леса. На ручье, которого теперь нет и в помине, стояли мельницы. И церковь была здесь знатная, фигурная. Причем стояла старая, а построили еще и новую. Вот такое большое село было когда-то Тымырей. Так и называлось — Большой Тымырей.

Увы, от церквей — и от одной, и от второй — следа не осталось никакого. Даже удивительно. Обычно если уж бревен не оставляют несознательные расхитители исторического наследия, то хотя бы фундамент, хотя бы что-то от фундамента застревает в земле. Но в Тымырее церкви свели подчистую. Одна была переоборудована в клуб, к ней пристроили кинобудку, крутили кино. Потом исчез и клуб. Захоронение под старой церковью, в ограде которой хоронили богатых жителей, вскопали, разровняли — в общем, оно утеряно. И всей старины-то здесь сегодня — школа, в которой учиться уже нельзя, — стена вот-вот обрушится.

А ведь селиться здесь стали еще в семнадцатом веке. Как так получилось?

— Ничего старинного и правда у нас нет. Потому что горела деревня основательно несколько раз. Выжигали ее в период Гражданской войны, — снисходительно объясняли нам местные жители.

События Гражданской войны подорвали благополучие большого села, и Тымырей стал исчезать, таять. Жители покидали его, не имея возможности отстроиться заново. Он становился все меньше и меньше, пока не дошел до сегодняшнего своего состояния в 20 дворов.

Школу родители построили сами

— А сейчас совсем ничего тут нет. Даже связи. Поставили телефон-автомат по программе, так он с тех пор и не работает. Никогда и не работал. И с питьевой водой проблемы — скважину продали во время перестройки. О нас вообще забыли, — рассказывает Елена Середкина, учительница местной школы, она же ее директор.

— Ну как же ничего? А школа? Школа ведь есть?..

— Школу родители сами построили.

Родители построили школу, когда повело стену старого школьного здания и учиться стало небезопасно. Старую школу возвели в 1910 году возле церкви — как церковно-приходскую. Отцы нынешних стариков учились в ней. После того как советская власть упразднила религию, школу передвинули (как говорят в деревне — перекатили) на пригорок подальше от церкви, и она стала обычной советской школой.

Пару лет назад начали поговаривать, что крохотную тымырейскую школку ждет современная печальная судьба сотен таких же маленьких учебных заведений: ее закроют. Народ не согласился с такой возможностью, закидал письмами чиновников. Родители, не желая отпускать своих младших детей в интернат, где обучаются старшие, сами отстроили крошечное здание в два окна.

— Они не захотели, чтобы малыши учились в интернате в соседнем селе Казачьем. А то знаете, как бывает: уедут ребятишки на неделю на школьном автобусе, а обратно — через неделю, на выходные — девятнадцать километров идут пешком.

Унтер-офицер Донской

Казачье, Логанова, Тымырей, Донская и другие — исторически русские поселения. В Тымырее вы не найдете бурят, хотя название у деревни бурятское. В Логаново живут бурятские семьи, но пришлые.

— А что значит «тымырей»? Почему деревня так называется?

— Говорят, буряты когда-то так назвали. «Тымыр» вроде по-бурятски означает «железо». Но точно никто уже не знает. Надо было вам лет семь назад приехать, когда старики были живы, — сетует старожилка Тымырея Нина Дмитриевна.

Этот угол Усть-Ордынского Бурятского округа заселяли казаки, видимо донцы. А иначе откуда бы — Казачья, Донская? У этих сел на всех, по существу, одна история, которая соединила их в годы Гражданской войны. И до сих пор давнишние события служат объединяющим фактором — жители переезжают из одной деревни в другую. Для Тымырея события тех давних лет стали решающими: в годы Гражданской войны казачья банда (или назовем по-другому — белый партизанский отряд подъесаула Дмитрия Донского) жгла деревню за сочувствие к красным и убийство белых. С тех пор деревня не смогла возродиться в прежнем масштабе и солидности.

Крестьянские волнения — партизанское движение против коммунистического режима — охватили в 20-м году всю Сибирь. Крестьяне были недовольны продразверсткoй и мобилизациями в Красную армию. Недовольные брали железные печи и уходили в тайгу партизанить. В октябре 1920 года началось восстание, где участвовали унтер-офицеры, подлежавшие красной мобилизации. В восстании принимал участие, руководил им на территории Боханского района (в то время это был Балаганский уезд) дослужившийся до унтер-офицера Дмитрий Донской.

— Он был уроженцем деревни Донской, это недалеко от нас. И со своим отрядом по всему району разъезжал. А в нашем лесу у него был лагерь, — рассказывает Нина Дмитриевна.

Она говорит, что когда-то писала под диктовку своего дядьки, воевавшего на противоположной — красной — стороне, воспоминания, касающиеся Донского:

— В деревне Новая Ида, в совхозе «Труженик», учительница истории собирала материал для краеведческого музея. Я тогда училась в седьмом классе. И она попросила меня расспросить дядю и записать его воспоминания. Сейчас я уже мало что помню. Поищите эту тетрадку, там все есть в подробностях.

Забегая вперед, скажу, что мы побывали в Новой Иде, поискали этот краеведческий документ. Увы, совхоза «Труженик» больше не существует и краеведческие экспонаты пропали. В школьном музее, который сейчас заново собирают идинские учителя, следов тетрадей, исписанных Ниной Дмитриевной, мы не обнаружили. Эта страничка тымырейской истории, надо полагать, утеряна.

Остатки лагеря Донского

И все же Нина Дмитриевна забыла не все. Она припоминает эпизоды, рассказанные ей в свое время дядькой, матерью, а также старушками-соседками, которых сейчас уже нет в живых:

— Рассказывали, что был он обычным, небогатым. Землю ему пожаловали за службу — пришел с Первой мировой георгиевским кавалером. Ох, красивый был мужчина! А лихой! Никого не боялся. Зато красные его боялись как огня. И уважали, хоть он был враг. Лет пять держал он эти места.

Местные легенды наделили Донского всеми атрибутами героя. Даже таким банальным: белке в глаз стрелял без промаха. Ездил Донской всегда в бурке. Однажды была за ним погоня, красные стреляли. А он бурку скинул, на коне перевернулся, спрятался за его крупом — и умчался. Красные издалека приметили что-то большое на земле, подумали, что убили атамана. Прискакали — а там всего-то его простреленная бурка.

— Как змей был увертлив! Так о нем жена дяди говорила. А в лесу еще не так давно были землянки — остатки лагеря Донского. Мы, будучи ребятишками, ходили в те места.

Лес возле Тымырея в те времена не торчал сиротливо лоскутьями, как сейчас, вырубленный браконьерами, а простирался до самой Осы. В густой тайге отсиживался отряд Донского. Землянки были добротные, обшитые половинником, в лес была выведена труба. Место было так хорошо замаскировано, что никто не знал о нем, пока землянки не обвалились.

— В царские времена, да и в советское время, в той стороне жгли деготь, известку. Места эти назывались у нас «малиенковские ямки», по фамилии владельцев. Предки моего мужа занимались этим. За «ямками», в глубине, и есть эти самые землянки. Не знаю даже, можно ли сейчас их найти, — повырубили все, лес изменился.

Нина Дмитриевна посоветовала нам поехать в село Казачье и найти там самую старшую старожилку — Клару Леонтьевну Аникину. Клара Леонтьевна давно не живет в Тымырее, но знает больше всех.

И действительно, Клара Леонтьевна рассказала нам много интересного. Ее родительский дом в Тымырее стоял недалеко от леса. В заборе были дырочки — белые из лесу отстреливались. Мать рассказывала ей много чего о белых и красных. О землянках же ходила страшная слава.

Клара Леонтьевна припоминает те места в лесу недобрым словом — ей самой пришлось столкнуться с их страшной историей:

— Корни мыкера мы копали в тех местах (мыкер — сибирское растение семейства горчичных. — Прим. ред.). Использовали его в хозяйстве: парили, он становился розовым, и им, как известкой, белили. И вот в лесу мы землянку нашли полуобвалившуюся. Заглянули — а там юбка и коса толстенная. Узнали останки: у мамы была когда-то подружка — красавица, с огромной косой. Ее бандиты забрали, в лес увезли, да так она и пропала. Замучили ее, убили. Останки уже, конечно, истлели спустя столько лет. И еще про одну женщину знаю, которую по навету родных забрали бандиты, ее тоже потом в этих землянках нашли. Жесткий был человек этот Донской.

Село сожгли из мести

— А за что он Тымырей сжег?

— В банде его человек десять тымырейских ходило. Остальные наши за красных были. Кто-то воевал в красном отряде Балтахинова, а кто-то сочувствовал. Приехали как-то двое тымырейских из лесу на свадьбу. Их стали упрекать: мол, чего это вы бандитствуете по лесам? Они огрызаться стали. Их взяли да и убили. Тогда Донской отомстил — поджег деревню. Причем подожгли, да не уехали. Стояли и ждали, пока догорит, и никого тушить не пускали. Вот так случился первый пожар.

— А второй?

— А второй нечаянный был. Старик, на окраине живший, разжигал углем самовар — и от самовара-то все и началось. А ведь какое добротное село было! После все стали разъезжаться...

Кстати, банда Донского сожгла не только Тымырей, но и соседнее Логаново, где остался после пожара единственный целый дом. Не так давно, спустя девяносто лет после тех событий, его растащили по бревнышкам.

— А что с Донским стало, с его семьей?

— Убили его. Накрыли спящими. Семья его в Каменке жила, дети были. А вы побывайте в Донской, на его родине. Там фамилия сохраняется. Может, кого из родственников и найдете.

Есть и другая версия гибели атамана. По рассказу Нины Дмитриевны, атаман хоть и был лихой рубака да отчаянная голова, но погиб по дурничке.

— Не могли его взять никак. А полюбовница ему голову — чик! — и отрубила. Видать, нажали на нее как следует — пришлось согласиться.

Тело атамана с неделю возили по уезду в фургоне, показывали крестьянам, чтобы не боялись.

Сокровища атамана никто не ищет

Всякая приличная банда после себя должна оставить не только богатое устное народное наследие, но и какие-нибудь сокровища. Конечно, Донской был человек идейный, но все же банда его широко промышляла грабежами. Мы спрашивали у местных жителей, что думают они о сокровищах Донского.

— Да уж тут смотря что найдешь! — усмехается муж Нины Дмитриевны.

— Ага, рядом с этим золотом растяжка, небось, сидит какая-нибудь, — выражает опасения Нина Дмитриевна.

Атаман слыл человеком не только жестким, хитрым, но и весьма предусмотрительным.

— Ну а разве никто у вас тут не пытался искать?

— Ну почему же... Ищут. Вот недавно кто-то копал. Мужик приехал вечером, раскопал яму, да не докопал — ночь настала. А под утро мы пришли, смотрим: яма глубже стала, а мужика нет. Может, нашел чего да быстренько уехал. А еще находили горшок серебряных монет. Давненько уже, правда, это было. Этими деньгами детишки в магазин играли. Тогда ведь серебро ничего не стоило. А еще пахали на горке — у нас ее Подушечкой называют. Так там много мелочи поднимали. Дети на нее в кино ходили.

И хотя сейчас в деревне редко находят монеты, искатели то и дело приезжают сюда, расспрашивают о том, где стояла церковь, интересуются, нет ли в деревне старинных утюгов. Но их здесь уже давно нет.

Война окончательно погубила село

— Но, вы знаете, не сразу село исчезать стало. В 38—39-м годах вроде положение поправилось, было хорошо, — вспоминает Клара Леонтьевна. — Растили хлеб, гречку, конопляное и рыжиковое масло били. А война началась — и все изменения хорошие на нет сошли. Главное — всех мужчин убили. В Тымырее больше всего погибло, по трое-четверо из одной семьи не возвратились.

Это поставило точку в истории Тымырея. Клара Леонтьевна вспоминает, как и сама в войну готовилась к смерти в родной деревне. Для фронта сдавали все, самим есть было нечего.

— И представьте: март 43-го, голод. Мерзлая картошка, и та закончилась. Сидим мы с братом, ничего не евши. Мама на работу голодная ходит — коноплю трепать. Через три дня, когда мама ушла, я говорю братишке: «Давай на двери вырежем сегодняшнее число и напишем, что мы умерли. И все будут знать, что в этот день мы умерли». Но мама раздобыла где-то кулечек муки...

В пятнадцать лет юная Клара сбежала из колхоза — так же, как бежали другие. Подалась на лесосплав на Белую. Сбежала от тяжелого труда на такой же тяжелый и опасный — в шахты. Видела обвал — и не смогла пересилить страх, вернулась в родные места. Но уже не в Тымырей, а в деревню Хинь, что была рядом с Казачьим, — туда перебралась к тому времени ее мать. Но о Тымырее не забыла. Как забудешь, если на тамошнем кладбище весь ее род — под плитами, надписи на которых сделаны на церковнославянском языке. Да и внук ее, окончивший университет, очень интересуется историей родной деревни и просит бабушку, к ее удовольствию и радости, записывать воспоминания.

— Внуку очень интересно. Ну вот и вспоминаю, записываю...

Светлана Михеева, «СМ Номер один».

Ogrec, спасибо, есть что почитать. Вот навеяло:
О сколько нас находок чудных,
впереди ждет, мой милый друг,
ночей бессонных, в мешках уютных.
И удача, как всегда приходит ВДРУГ.

Восточно-Сибирская правда: 13 декабря 2001


Иркутская ярмарка

В. ШАХЕРОВ

Расположенный на пересечении важных колонизационных и торговых путей, Иркутск уже к концу XVII в. превратился в крупный торгово-ремесленный центр Восточной Сибири. Сердцевиной торговой жизни острога являлся гостиный двор с одиннадцатью лавками. Уже в 1687 г. рядом с ним была построена добавочная изба для торговых людей и приказчиков гостиного двора. Усилению торговой роли города способствовало развитие торговли России с Китаем и Монголией. Здесь формировались казенные торговые караваны в Пекин, закупалась пушнина для промена на китайские товары. Кроме того, через Иркутск осуществлялась связь со всем северо-востоком Сибири.

Уже с середины XVII в. города Сибири были включены в международную караванную торговлю. К Красноярску и Иркутску тянулись караваны бухарских и монгольских купцов. В Красноярске дополнительно к гостиному двору пришлось строить специальный "бухарский двор". С 1684 г. к Иркутскому острогу также начинают приходить бухарские караваны. Первый из них насчитывал до 170 верблюдов. К их прибытию в Иркутск стекались торговые люди со всей Сибири. Съезд торгового люда был велик. Все складские помещения острога были забиты товарами.

Достаточно обширны были торговые контакты иркутян с Северной Монголией. Монголы приезжали в русские города и селения, а русские выезжали в их улусы или вели пограничную торговлю. Из Иркутска через Тунку служивые и торговые люди регулярно ходили в Монголию "для скотинной покупки". Через бухарцев и монгольских торговцев в Иркутск и Забайкалье поступали китайские товары, а оттуда они вывозились на Ирбитскую ярмарку и в Россию. С конца XVII в. начинается прямой товарообмен между Россией и Китаем. Казенные торговые караваны формируются в Иркутске и в Забайкалье, а в организации их принимают участие крупные российские торговые гости.

С ростом Иркутска торговая деятельность вышла за стены острога. К западу от острожной стены сформировалась гостинодворская площадь с гостиным двором и таможней. Рядом с нею находились мясной ряд и мелочный рынок. В 1749 г. на месте старого начал строиться новый деревянный гостиный двор, открывший торги в сентябре 1752 г.

До середины XVIII в. в Сибири господствовала караванно-развозная торговля. Торговая жизнь в населенных пунктах оживлялась с приходом купеческих транспортов. Съезды торговых людей происходили почти каждый месяц, наиболее крупных размеров они достигали осенью, когда через Иркутск транзитом шли купеческие партии в Кяхту. Отвечая на анкету "Комиссии о коммерции", руководство иркутской земской избы отмечало: "Ярмарки в г.Иркутске - во весь год от приезжающих разных городов и в разныя числа бывают с начала октября месяца, а зачинаются от приезду как водяным, так и сухим путем летом и зимою обыкновенно; а товары приходят на дощаниках разного продукту: воск, медь, холст, сукна сырмяжные, шубы овчинныя, юфть и прочия разных родов пушныя товары, а именно белки разных родов, лисицы, соболи, бобры, выдры, росомахи, рыси, горностаи, ушканы, песцы, недопески и прочие; потом же и разные шелковые и полотняные, також и прочие всякие мелочные товары".

До поры-до времени сложившаяся система внутреннего торга устраивала иркутское купечество. Однако с ростом его численности и укреплением финансового положения иркутское купеческое общество начинает отстаивать свое монопольное положение на местном рынке. В 1756 г. оно отказывается открыть в городе ярмарку, на которую иногородние торговцы могли бы привозить свои товары и продавать их в розницу. И все же устоять перед давлением своих иногородних конкурентов, прежде всего российских коммерсантов, иркутское купечество не могло. Многочисленные случаи нарушения приезжими торговцами установленных правил, незаконная торговля вне стен гостиного двора лишь заставили местных предпринимателей пойти на регламентацию сроков ярмарочной торговли.

В учреждении ярмарок была заинтересована и администрация края. Иркутскому губернатору того времени, Фрауендорфу, приходилось получать различные ходатайства об учреждении ярмарочных институтов; с одной стороны, "жаловались забайкальские служащие и военные чины, что они покупают там необходимые вещи дорогою ценою", с другой - от купечества поступали ходатайства об учреждении на местах ярмарок, "чтобы иногороднее купечество привозило товары и продавало из первых рук". На основании упорных ходатайств купечества и обывателей-потребителей Фрауендорф вынужден был вступать в переписку с Сенатом, которая затянулась на продолжительное время и продолжалась даже при преемнике Фрауендорфа Бриле. При губернаторстве последнего данный вопрос, наконец, получил свое положительное разрешение, и 19-го августа 1768 г. последовал высочайший указ, в котором было сказано: "О учреждении в городах Иркутске и Якутске торговых ярмарок быть во всем по предоставлению его, губернатора Бриля, а именно: первая при самом городе Иркутске, которую продолжать каждогодно во 1-х. с 15 ноября по 1 января, во 2-х, с 15 марта по 1 мая, итого в каждом году по три месяца; вторую ярмарку учредить за Байкал-морем, в Селенгинском уезде, при городе Удинске, а в какое время оную ярмарку иметь надлежит, о том на сей случай до воспоследуемой на представление его (Бриля) о бытии там провинции опробации остается без изъяснения, то и должно оную учредить, только не менее в каждом году двух месяцев; третью ярмарку необходимой нужно учредить в гор. Якутске, время на то определяется летом с 1 июня августа по 1-е число, да зимою весь декабрь месяц".

Таким образом, учреждение ярмарок в Восточной Сибири должно быть отнесено к концу 1768 года; создание же ярмарок, как торговых институтов, относится уже к 1775 году, когда впервые была открыта первая официальная ярмарка в гор. Иркутске. В дальнейшем ярмарочная торговля Иркутской губернии начинает развиваться. С одной стороны, с развитием экономической жизни губернии и ростом народонаселения появляются самостийно ярмарки в различных наиболее важных сельских местностях, с другой стороны, мы наблюдаем и административные попытки расширения губернской ярмарочной сети.

С введением ярмарок местное купечество установило монополию на розничную торговлю в пределах своего края. Иногородним купцам разрешалось продавать на ярмарке в розницу "единственно свои привозимые российские и европейские продукты (кроме китайских)". По окончании же ярмарок предписывалось "приезжим купцам ни под каким уже видом и никому, кроме здешних купцов, в розницу не продавать". Тут же взималась таможенная пошлина.

Об укреплении иркутского купечества свидетельствуют следующие данные. В 1765 г. в местном обществе насчитывалось более 1,5 тыс. купцов, из которых 57 занимались внешней торговлей, а еще 763 участвовали в торговых операциях на общесибирском и местном рынках. Именно в это время формировались капиталы крупнейших купеческих династий Сибиряковых, Трапезниковых, Мыльниковых, Басниных, Солдатовых, Дудоровских и других. Центрами ярмарочной торговли становились гостиные дворы. Сюда свозились товары, производилась их оценка, шел оптовый торг.

До 1782 г. торговля вне стен гостиного двора вообще была запрещена. В июне 1775 г. в Иркутске пожар истребил почти всю центральную часть города. Сгорели старый и новый гостиные дворы со всеми товарами. Постройка нового здания гостиного двора производилась на собранные купечеством средства. Проект был заказан только что приехавшему в Петербург из Италии архитектору Джакомо Кваренги. По словам последнего, проект гостиного двора для Иркутска являлся одной из крупных его работ, выполненных в России. Гостиный двор представлял собой значительное каменное двухэтажное сооружение в виде замкнутого в плане квадрата 150х150 сажень с обширным внутренним двором и арочными галереями по всему внутреннему и наружному периметрам. Здание было заложено в 1778 г. и в ходе строительства подверглось частичной переработке губернским архитектором А.Я.Алексеевым. В нем разместилось более двухсот торговых помещений. Кроме того, на втором этаже находилась просторная зала, служившая для торжественных церемоний и балов. Монументальный гостиный двор формировал первый ансамбль центра, состоящего в основном из зданий казенного и торгового назначения. В 1790 г. южнее была закончена постройка двухэтажного каменного мещанского гостиного ряда на 80 лавок. Кроме этих гостиных дворов, торговля кипела на хлебном, сенном и толкучем рынках, в мясном и рыбном рядах. Многие купцы и мещане имели небольшие лавки при своих домах. Всего к концу ХУШ в. в городе насчитывалось более 400 торговых мест. Только в лавках гостиного двора ежегодный оборот достигал 550 тыс.рублей. К 20-м годам XIX в. он возрос почти в три раза. Ведомости привозных товаров включали до 348 видов российских, европейских, китайских и сибирских товаров. Чего только не было на иркутском рынке! Вот свидетельство из "Описания Иркутского наместничества" (1792 г.):

"Товары получают из Москвы, от города Архангельского, а также с ярмарок Макарьевской, Ирбитской и Енисейской. Азиатские - из китайского государства. И во все оныя места отвозят для продажи пушныя товары. Нет недостатка ни в виноградных винах, ни в водках, ни в сахаре, ни в чае, ни в сукнах, полотнах и ни в шелковых материях. Легко можно достать всякую посуду: серебряную, медную, оловянную, хрустальную и деревянную, масло, уксус, спирты, травы, краски и все почти, что только есть в Москве и Петербурге, только что не в равном качестве, количестве и цене".

Обзор товаров, реализующихся в Иркутске в конце ХУШ в., позволяет представить себе потребности и вкусы иркутского населения. На первом месте находились как ткани, так и различные изделия из них. Широко были представлены китайские шелковые и хлопчатобумажные ткани. На втором месте в привозе - металлы и изделия из них для домашнего пользования и в качестве орудий труда. Из предметов питания в Иркутск больше всего привозили меда и хмеля, сахара и, конечно, различных сортов китайского чая. Иркутяне могли приобрести и товары из Западной Европы, главным образом предметы роскоши и сладости. В привозимых товарах заметно преобладали предметы, предназначенные для массового употребления. Ценным и ходовым товаром на иркутской ярмарке была пушнина, поступавшая из различных мест Сибири: камчатские бобры, коты морские, соболя, лисицы (красные, белодушки, сиводушки островные, сиводушки охотские), бобры обские, белки ленские, илимские, нерчинские, чикойские, горностаи, песцы, рыси, выдры, росомахи, хорьки, волки, медведи, зайцы, байкальская нерпа, кабарговая струя. В числе товаров упоминается также мамонтовая и моржовая кость, китовый ус, нерпичий жир.

Многие горожане занимались свободным мелочным торгом, "перекупая выменом товары российские, разнашивали по улицам и по домам продавали". Среди мелочных торговцев было много женщин, торговавших со столов и полок предметами рукоделия, табаком, кондитерскими изделиями, овощами. По воскресениям в город приезжали со своими товарами крестьяне и буряты из близлежащих селений. Кроме официальных ярмарок, в Иркутске существовало простонародное торжище. Оно происходило в Прокопьев день (8 июля), и на него съезжались сельские жители из самых отдаленных мест Иркутского уезда. К этому дню приплавляли много леса и изделий из древесины.

Любопытные впечатления об иркутской торговой жизни сохранились в воспоминаниях М.А.Александрова, посетившего город летом 1827 г.: "На площади большого гостиного двора каждодневно производилась перегрузка российских и китайских товаров и этою только деятельностью оживлялась прекрасная площадь, украшавшаяся в то время домом генерал-губернатора. На так называемом малом базаре более было движения и житейской суеты с утренней зари и до позднего вечера. Тут продавалось все, кроме птичьего молока, как говорит русская пословица. На площади, этого всегда многолюдного места, продавались печеный хлеб, вареная говядина, студень, сало, квас, окуни, соленые огурцы, кислая капуста, пшеничные калачи, живая и битая птица, разная съедобная мелочь. Все эти припасы размещены были частью на рогожках, частью на самом грунте площади, образовавшемся из наносного мусора, довольно неказистой наружности. Во внутренности рынка трудно было пройти от всякой всячины, тут стояли пустые полубочья кверху днами, на которых возвышались пирамиды кедровых орехов, на маленьких дряхлых столиках продавались сало, сальные свечи, ореховое масло, железные и медные мелочи, в деревянных шкафиках, составлявших, так сказать, рамку этого оригинального базара, сидели женщины в накидках и с серкою во ртах, окруженные своими галантерейными товарами, начиная от кремней и иголок до бумажных чулков и пекинского шелка включительно". Можно добавить, что в летнее время торговля в городе заметно снижалась. Настоящий ее расцвет наступал в осенние и зимние месяцы, а пик приходился на зимнюю ярмарку.

Наряду с ярмарками, имевшими значение центров торговли больших регионов и приносивших казне большую прибыль, в Иркутской губернии существовало много ярмарок и торжков сельского типа, обслуживавших местный рынок. Большинство из них появилось в период с 1810 по 1815 годы по распоряжению иркутского гражданского губернатора Н.И.Трескина. В 1816 году в губернии насчитывалось 57 различных ярмарок и торжков с годовым оборотом почти в 5 млн.рублей. Продолжительность их колебалась от одного дня до двух месяцев. Наиболее оживленные торги происходили в зимнее время. На эти месяцы приходилось более двух третей годового товарооборота. Исключение составляли ленские ярмарки. Они отличались многочисленностью и специализировались на пушной торговле. Определенных ярмарочных мест здесь не было, и торговля происходила на всем протяжении реки с купеческих пауэков и барок. Для летней ярмарки время проведения устанавливалось с 10 мая по 1 июля и совпадало с началом навигации на Лене. С конца апреля начинался съезд торговых людей на Качугскую пристань, где издавна существовала преднавигационная торговля. В 1844 г. ее официально узаконили, учредив ярмарку с 25 апреля по 15 мая. Зимняя ярмарка в ленских селениях производилась в декабре и январе в период выхода промышленников и инородцев с осеннего пушного промысла.

Значительное число ярмарок еще не свидетельствовало об успехе предпринимательской деятельности. Нередко распоряжения об их открытии делались наспех, без учета местных условий и традиционных торговых связей. Поэтому достаточно велика была доля ярмарок, числящихся только на бумаге. В 1859 г. в Восточной Сибири насчитывалось 133 ярмарки, но на 57 из них торги по разным причинам не производились. Наиболее крупными были Иркутская, Якутская и Верхнеудинская ярмарки, обороты которых достигали сотни тысяч рублей. Вокруг них и сосредоточивался весь торговый товарооборот. Характерной особенностью ярмарочной торговли было преобладание привоза по сравнению с количеством распродаваемых товаров. Как правило, реализовывалось не более 50-60% поступивших на ярмарку товаров. Впрочем, колебания здесь были очень большие. К примеру, на Иркутскую ярмарку 1830г. привезено товаров на 763 522 руб., а продано на 713 522 руб. В то же время на ярмарке 1835 г. из общей массы товаров на 2.470590 руб. было распродано всего на 645 005 рублей. Нераспроданные товары частью оставались в городе для лавочной торговли, т.е. реализовывались небольшими партиями в розницу, но в большинстве переходили на другие ярмарки. Как правило, купцы, получив партии товаров с Макарьевской (Нижегородской) ярмарки, реализовывали их в декабре в Иркутске, а в январе - на Верхнеудинской ярмарке. К марту они возвращались в Иркутск на вторую ярмарку, уже пополнив свои товары китайскими, в мае выезжали на Ленские и Якутскую ярмарки, а к сентябрю вновь съезжались в Иркутск с закупленной пушниной и дожидались новых партий российских и европейских товаров из центра.

Среди привозных товаров ведущее место принадлежало продукции российских заводов, изделиям кустарной промышленности и промыслов. На их долю приходилось до половины всего привоза. Чуть меньше была доля азиатских, главным образом, китайских товаров. Значительно беднее были представлены европейские товары. Среди российских преобладала продукция текстильной промышленности, составлявшая более трети всего привоза. Хорошо реализовывалась продукция металлургических и железоделательных заводов, кожи и изделия из нее. Из китайских товаров заметно преобладали чай и китайские ткани. Пушнина в обороте Иркутской ярмарки занимала весьма скромное место. Основные партии мехов направлялись в Кяхту, на Ирбитскую и Макарьевскую (Нижегородскую) ярмарки.

О распространении стационарной торговли свидетельствует большое количество лавок и других торговых точек в ведущих городах Восточной Сибири. В Иркутске уже в конце 80-х гг. XVIIIв. действовали два гостиных двора с 467 лавками, хлебный рынок, где располагалось 67 торговых точек, 13 харчевен, мясные и рыбные ряды. Современники называли Иркутск "средоточием всей многоразличной сибирской торговли". Губернский центр служил гигантской перевалочной базой, распределяя товаропотоки по обширной территории Восточной Сибири.

Число мест постоянной торговли росло. В Иркутске в 30-х годах насчитывалось 607 торговых точек, а в середине XIX в. -- 723, больше, чем в Тобольске, Томске и Тюмени вместе взятых. В среднем на 20 иркутян приходилось по одной торговой точке. Более высокой степени коммерческого сервиса не было ни в одном сибирском городе.

Восточно-Сибирская правда: 01 декабря 2001



Редчайшая монета

Николай КУХАРЕНОК,
нумизмат

Константиновский рубль признано считать самой известной редкой монетой. В нашей стране хранятся два экземпляра этой удивительной монеты. Один находится в Государственном Эрмитаже, другой в Государственном Историческом музее. Очень редко эти монеты покидают хранилища, чтобы украсить нумизматические выставки.

Немного истории

Император Александр I скончался в Таганроге 19 ноября 1825 года, не оставив прямого наследника престола. Согласно изданному Павлом "Учреждению об Императорской фамилии", верховная власть должна была перейти к старшему по возрасту брату скончавшегося государя, т.е. Константину Павловичу. Но последний еще при жизни Александра I отказался от своих прав на престол, и Александр повелел митрополиту Филарету составить манифест о переходе престола к следующему по возрасту брату, Николаю Павловичу. Подлинные документы об отречении Константина Павловича и передачи власти Николаю Павловичу были положены на престоле Успенского собора в Москве. Александр I держал решение о своем преемнике в тайне.

Когда 27 ноября в Петербург пришло известие о кончине Александра I, великий князь Николай Павлович вначале сам присягнул брату Константину, а затем привел к присяге дворцовый караул и распорядился, чтобы генералитет, находившийся на молебне в Александро-Невской лавре, тоже присягнул Константину, что и было исполнено.

Донесение о присяге было послано и в Варшаву. Получив их, Константин Павлович еще раз подтвердил свой решительный отказ от прав на престол и сообщил о своем нежелании приехать в Петербург.

По другим источникам, Константин Павлович потерял право занять престол потому, что он женился на особе нецарской крови, о чем мало кто тогда знал.

Только 12 декабря из новых писем брата Николай Павлович узнал о бесповоротном отказе его, и лишь тогда решил принять верховную власть.

14 декабря был обнародован манифест о восшествии на престол императора Николая I, и состоялась присяга новому государю.

Она прошла без осложнений в народе, в правительственных учреждениях и в большей части войск гвардии, но некоторая часть последней отказалась присягать Николая I. Гвардейские офицеры, члены тайных обществ, образовавшихся еще в царствование Александра I, убедили солдат, что Константин Павлович не отрекся от престола, что он находится в заключении и что грех изменять данной ему присяге.

Введенных в заблуждение солдат заговорщики вывели на Сенатскую площадь, чтобы путем открытого мятежа совершить государственный переворот.

Узнав о поведении этой части войск, Николай Павлович сразу понял, что это результат деятельности тайных обществ, и решил принять энергичные меры, чтобы подавить восстание в зародыше.

На Адмиралтейскую площадь были собраны войска, принесшие присягу новому императору. Во главе их стал сам государь, пытавшийся, во избежание кровопролития, образумить мятежников убеждениями. В ответ на это с их стороны раздались выстрелы и крики: "Да здравствует Константин, за здравствует конституция". Генерал Милорадович, герой Отечественной войны, подъехал к мятежникам и стал их уговаривать, но был смертельно ранен ими. После него митрополит Серафим в полном облачении пытался приблизиться в толпе на Сенатской площади, но его под угрозой расстрела мятежники не допустили к себе. Так же был встречен и великий князь Михаил Павлович, только что приехавший из Варшавы от брата Константина.

Убедившись, что мирными средствами нельзя подействовать на возбужденных мятежников, император направил против них кавалерию; но их атаки не имели успеха, отчасти из-за гололедицы, а главным образом потому, что мятежники стояли густой колонной, которую кавалерии трудно было прорвать. Тогда император решил прибегнуть к последнему средству -- артиллерии. Было произведено три выстрела.

Мятеж в столице был подавлен, и руководители его арестованы.

Назначенная императором верховная следственная комиссия привлекла к суду 121 человека, участвующего в заговоре. Пять самых деятельных заговорщиков были казнены, а остальные были отправлены на каторгу на разные сроки.

В то время, когда Николай Павлович, дворцовый караул и генералитет присягали Константину Павловичу, министр финансов Е.Ф. Канкрин отдал указание монетному двору изготовить Константиновский рубль. Было изготовлено всего шесть законченных монет.

Константиновский рубль представляет собой серебряную монету, на лицевой стороне которой изображен Государственный герб Российской империи -- двуглавый орел с регалиями, окруженный венком из лавровых листьев. Под орлом имеются три буквы С.П.Б. -- знак Петербургского монетного двора, где эта монета чеканилась. По кругу монеты размещена надпись: "Рубль. Чистого серебра 4 золотн. 21 доля", на другой стороне монеты помещен профильный портрет лысоватого человека с бакенбардами и коротким вздернутым носом. Под портретом дата - "1825", вокруг изображения -- круговая надпись: "Б.М. Константинъ 1 ИМП и САМ. ВСЕРОСС", что следует читать: Божьей милостью Константин 1 император и самодержец всероссийский". На ребре (гурте) монеты надпись: "сер. 83 1/3 пробы 4 зол. 82 14/25 доли", смысл которой понятен -- обозначены проба и вес монеты в старинных метрологических единицах -- золотниках и долях. В переводе на современные метрологические единицы, нормативный вес монеты составляет 20,73 г.

Рубль отчеканен на государственном монетном дворе, его вес и проба выдержаны в тех нормах, которые были приняты для российской монеты в 1798-1885 гг. Оформление монетного поля и содержание гуртовой надписи обычны для русских монет.

Судьба всех изготовленных шести монет оказалась очень сложной. Они побывали во многих руках. В настоящее время в России монета стала большой редкостью.

Константиновский рубль оказался в числе тщательно охраняемых государственных тайн на протяжении всего царствования Николая I (1825--1855). О существовании монеты стало известно лишь через два года после смерти Николая.

Чеканка Константиновских рублей оказалась в общей цепи событий, так или иначе связанных с первым революционным выступлением против самодержавия, сделала еще более значимым социально-психологический аспект изучения этой темы.

Лесник пишет:

Ogrec, спасибо, есть что почитать. Вот навеяло:
О сколько нас находок чудных,
впереди ждет, мой милый друг,
ночей бессонных, в мешках уютных.
И удача, как всегда приходит ВДРУГ.

Спасибо за навеяное!и совершенно согласен-от души

Клад Азиатской дивизииВот уже почти 80 лет не поддается разгадке тайна исчезнувшего клада Гражданской войны (1917-1922 гг.) - казны Азиатской дивизии, след которой затерялся где-то в монгольской степи. Говорят, ключ к разгадке находится в Гумбуме, одном из буддийских монастырей в Тибете. Но монахи отвечают всем, кто интересуется судьбой клада: «Не вами спрятано - не вам и достанется!» Итак, 1917 год. Генерал-майор Роман Федорович Унгерен фон Штернберг отбывает в Забайкалье как эмиссар Керенского с целью укрепления доверия казаков к Временному правительству. Однако его поездка затянулась. Красная армия разбила Сибирское казачье войско, а сам его командир - Григорий Михайлович Семенов - бежал в Маньчжурию. Борьбу про-даяжил получивший чин генерал-лейте-ют Унгерен, но по-своему, В начале 1920 года его конная Азиатская дивизия, сформированная из казаков, монголов и бурят, вторглась в окулированную китайцами Внешнюю Монголию. По рассуждению фон Штернберга» расстрелянный Колчак и бежавший Семенов не учитывали простой истины: красные - это азиаты, а значит, и воевать с ними нужно соответственно - поднял против них дикие полчища азиатов. Конница, пехота, артиллерия, обозы растянулись по степи на многие километры и наконец подошли к столице Монголии Урге. Унгерен уже мнил себя чуть не новым Чингисханом. Да и фамилия у него была подходящая, вполне созвучная местным названиям и именам - Урга, Узуи-хурэ, Санаг-Убугун,..
Очень быстро Роман Федорович Унгерен фон Штернберг обышя себя поборником желтой веры, торжественно приняв ее. Обряд посвящения был прост: настоятель монастыре Дамба Дорки заставил барона как сына Будды побрататься, испив общую чашу с другим сыном Будды - прокаженным в наследие! стадии болезни. Впрочем, большая политика тоже требует жертв.
Следующее очю Ршш Федорович завоевал, освободив из плена монгольского императора Богдо Гэгэна и вернув ему власть
над всей Монголией. Тот за свое освобождение пожаловал генералу четыре высшие привилегии;, право иметь желтые поводья, халат и сапоги цвета солнца, ездить в зеленом паланкине и прикалывать к фуражке трехочковое павлинье перо, чтобы научиться читать в душах людей. Ну а остальные привилегии Унгерен присвоил себе сам. В том числе и право присваивать отбитое у монголов золото - ведь оно тоже желтого цвета... Так началась история легендарного клада, в которой метровая фигура Будды из чистого золета-даже не главный предмет. Казна дивизии располага -ла огромными суммами как в денежной наяиниости - в основном в золотых монетах русской чеканки и в китайски серебряных, - так и в драгоценных камнях. Один только личный капитал генерал-лейтенанта составлял 15 миллионов рублей в царских золотых!
А Унгерену сопутствовал успех, но затем начались неудачи. стратегический план - поднять казачьи станицы, провести мобилизацию а бурятских уяуеах, выгнать красных из Верхнеудинс-ка, дойти до Читы и договориться с японцами, разгромить китайцев, зажпь тибетские монастыри, договориться с англичанами и даже воздвигнуть новую столицу своей будущей империи на месте развалин Каракору ма, древней столицы монголов, - потерпел полный провал.
Вначале от него бежала часть монгольских отрядов, затем армию наголову разбили регулярные части Народно-революционной армии Дальневосточной республики. В конце концов Унгерен вынужден был повернуть обратно в Монголию. Началось безостановочное преследование весьма потрепанной армии Романа Федоровича. До предела изможденные дюди спали на ходу. Лошади настолько отощали, что их невозможно было перевести в галоп. Сам барон держался молодцом, но мысли у него быян невеселые: как уйти от погони? Как гафаинтъ казну, чтобы было на что снарядить новое войско?
Казну нужно спрятать. Но как? Где? Кому доверить столь ответственную миссию? Барон вызвал к себе подъесаула Ергонова, бурята, командовавшего эскадроном его личного конвоя, и долго инструктировал. Ночью,взяв с собой 16 верных солдат-бурят, Ер-гонов под покровом темноты вывез из лагеря 24 ящика, в каждом из которых было три с половиной пуда золотых монет, а также обитый железом семипудо-вый сундук фон Штернберга. И вовремя! Оставшиеся «верные воины» связали спящего Романа Федоровича и не спе-ш " i ша поехали навстречу 35-му красному кавалерийскому полку, который уже виднелся на горизонте.
Барона Унгерена увезли в Иркутск, затем отправили в Новониколаевск (ныне - Новокузнецк), где после пыток и расстреляли. Верный офицерской чести, генерал-лейтенант Роман Федорович Унгерен фон Штернберг не выдал никаких военных секретов, а тем более - местонахождение клада (скорее всего он и сам не знал, где тот находится). 15 сентября 1921 года председатель сибирской ЧК Иван Павлуновский собственноручно привел приговор в исполнение. А между тем в самой Монголии из-за клада Унгерена произошел скандал. регулярные части Красной армии зяли Ургу, а еще через несколько дней монгольский народ узнал, что у него есть «великий вождь Сухэ-батор» и что под его руководством в стране произошла революция. Но тут возникли непредвиденные обстоятельства. Сухэ-ба-тору и его приспешникам было объявлено, что, как только казна Азиатской дивизии будет найдена, ее передадутновому правительству. Однако произошла досадная осечка. Казна Унгерена как воду канула. Барона большевики пустили в расход, а больше никого из доверенных людей Унгерена разыскать не удалось.
Прошло несколько десятилетий, и у золота фон Штернберга обнаружился... польский след. Случайно к судьбе казны Азиатской дивизии оказались прича-стны трое поляков - Антоний-Фердинанд Оссендовский, Камиль Гижицкий и Казимек Гроховский, все старые разведчики в отставке. На склоне лет им вздумалось писать мемуары, где каждый на свой манер излагает историю сокровищ. Все они указывают, что искать клад следует вблизи озера Буир-Нур, в одной из бесчисленных заполненных илом и жидкой глиной лощин, которые монголы называют лагами (ламаистские обычаи запрещали копать землю, считающуюся священной).
Как бы там ни было, район возможного захоронения золотого клада Унгерена охватывает 800 квадратных километров. Однако при использовании современной техники найти клад вполне реально.

Иркутские губернские ведомости-4 июля 1857г.
хостинг фото
хостинг фотографий
хостинг фотографий

Куленгский тракт — кусок старого Якутского (или Екатерининского) тракта. Некогда это был оживленный участок почтовой и торговой дороги, до сих пор кое-где встречаются верстовые столбы. Но уже столетия назад он пришел в запустение. Теперь жизнь здесь едва-едва теплится. На южной конечности Куленгского тракта, где сходятся три района — Эхирит-Булагатский, Баяндаевский и Качугский, — еще остались крошечные, но не сдающиеся деревни — свидетельницы былого богатства этих краев.
Оксана: "Места стали дикие, волки прямо к деревне выходят".
Федору Федоровичу (слева) было не до нас: в деревне самая горячая пора - сенокос, а тут, как назло, сломался трактор.
Не каждый внедорожник рискнет здесь проехать.
Потомки монгольских князей
В Хуты автодорога упирается и дальше никуда не ведет. Автобусы здесь не ходят. Да и кому они нужны — в Хутах всего четыре дома. На одном ржавая вывеска: "Ул. Ленина". На улице Ленина живут две семьи из четырех.
— Табличка — это шутка, ее потом прибили. Даже когда колхоз был, адрес на письмах указывался просто: деревня Хуты, — местный житель Сергей с молодой женой и ребенком ездят за водой на древнем пухлом "Москвиче" и живут натуральным хозяйством.
А были Хуты большими, от леса до леса. Уехали жители, когда совхоза не стало. Старейшая жительница Хут баба Юлия пришла сюда в 1948 году замуж и вырастила на хутских просторах семерых детей. И живет в своем столетнем доме (там даже дверные ручки с дореволюционными клеймами) с сыном, юристом по образованию.
— Тут на Мунхое (так называется часть деревни. — Авт.) старше меня баба жила, 86 лет ей. Так у ней десять детей было. Но сейчас не приезжает уже по старости.
Баба Юлия, которую мы пытались расспросить насчет прошлого деревни, помнит в основном социалистические годы процветания, когда входила деревня в Новониколаевский совхоз и трудилась пятилетками. А вот сын бабы Юлии Федор Федорович — человек увлеченный, знаток творчества Льва Гумилева — интересуется более отдаленным прошлым. Так что мужики-односельчане даже подшучивают над ним, называют историком. Так вот он имеет свою идею насчет прошлого деревни Хуты — славного прошлого. Он считает, что Хуты были некогда одним их княжеских центров Орды, столицей Желтой Орды. И, стало быть, и он сам, и прочие коренные хутчане не иначе как потомки воинственных монголов.
— Когда-то Хуты были богатой и большой деревней. А баяндаевские и буровские (Хуты относились к Бурам. — Авт.) богачи воевали за тракт. Баяндаевский один богач дважды строил через реку мост, эти мосты сжигали. И он перестал строить — проиграл, значит. Наши были сильнее баяндаевских.
Само слово "хуты" в переводе на русский обозначает "город". Мунхой — "мунхэ утык" — "гнездо", "княжеское гнездо".
Старики помнили предание, что до прихода Ермака в Хутах собирались хуралы. Про китайца рассказывали, переводчика, который в незапамятные времена попал в Хутах в неприятную ситуацию. Однажды есть сильно захотел и украл горячую конскую кишку. Сунул за пазуху. А когда это заметили, он ответил стихами — стихи хорошо складывал. В переводе его стих звучит примерно так: нойоны люди умные, хитэ (то есть кишка. — Авт.) горячий, а китаец дурак. Эту историю передавали из поколения в поколение.
Еще рассказывали старики, что во время похода Ермака местные князья снялись и отправились воевать с атаманом.
Поскольку Федора Федоровича мы оторвали от важного дела — починки трактора — в самый сенокос, мы сочли за благо прекратить допрос. И выразить хозяину восхищение его большим хозяйством. Несмотря на крошечность деревни, у Федора Хирнеткина настоящее фермерское большое хозяйство, голов 70 скота.
— Не сдаемся, строимся. Я уже десять лет здесь. Правда, кредитов банк не дает — говорит, что скот и хозяйство не интересуют их в качестве обеспечения. Был бы кредит, я давно бы пахал, сеял...
— Так, может, уехать?
— Знаете, как говорят: дома и воздух родной.
В Шертой заходят только волки
Деревня Шертой стоит прямо на Куленгской дороге. За деревней эта дорога уходит в тайгу и дальше на Магдан, в интересное и закрытое от посторонних бурятское поселение, где, говорят, можно до сих пор увидеть много архаического, интересного.
В Шертое же, напротив, нет ничего архаического. Совхоз был организован в 1976 году от Иркутского хозяйства "Майский".
— А разве раньше тут ничего не было?
— Да тут перед тем, как построиться, раскорчевывали все. Я помню, меня родители девочкой привезли, — рассказывает местная учительница Оксана.
Оксана вспоминает, что было здесь, в отделении совхоза-миллионера, когда-то сорок с лишним дворов. Люди приезжали работать даже из Иркутска. Теперь жилых дворов осталось восемь.
Сама Оксана учительница. Она учила в Шертойской школе единственного ученика — своего сына. Теперь ближайшая школа — школа-интернат в деревне Новониколаевке.
Шертойская местность, после того как активная совхозная деятельность закончилась, изрядно одичала. Нормально отсыпанную дорогу в Шертой зачем-то испортили глиной. Глиняную дорогу окончательно разбили лесовозы. В дождь она непроезжая. Да и мало кому сюда надо.
— Места стали дикие, волки прямо к деревне выходят.
Впрочем, жителей это не очень смущает. Например, сама молодая учительница Оксана ждет в этой волчьей глуши еще одного ребенка.

№31, от 11 августа 2005года.На территории округа ищут золото.

Голуметь — село в Иркутской области. Основано, как предполагается, в конце XVII века, так как оно есть на карте Семёна Ремезова. Другая версия помещает дату основания аж в 1548 год.
До большевицкой революции было богатым купеческим селом, где проживало до 48 купцов, из которых половина была 1-й гильдии. Купцы имели заводы и фабрики, лавки в Иркутске, селились в двухэтажных домах (к 2010-м годам осталось только два таких дома, один из которых занят под магазин, другой заброшен). В селе было пивоварение. Богатство Голумети происходило от торговли с монгольскими купцами, которые обменивали здесь кожи и ткани на мыло и соль с Усольского солеваренного завода.
Известно, что в селе дважды сгорала деревянная церковь. В 1910 году здесь началось строительство каменного Свято-Никольского храма, на это дело голуметцы пожертвовали 50 тысяч рублей. Через четыре года здание в русско-византийском стиле высотой 27 метров было достроено. Большевики, захватив село, расстреляли священника. В 1935 году храм был закрыт и его пытались взорвать.
Голуметь - место, где в октябре 1920 года располагался штаб крестьянского восстания против коммунистов и советской власти. При подавлении восстания в селе было расстреляно несколько десятков человек.
В советское время в Голумети был организован совхоз «Голуметский» со своими пашнями и фермой. Имелся лесозаготовительный участок, зверопромхоз поставлял мех пушных зверей. Работал маслозавод, пошивочный цех, организовывалась заготовка грибов, ягод и орехов. Всё это прекратилось и было закрыто начиная с 1992 года.
К 2007 году здесь функционировали дом культуры «Сибирь», больница, школа, два детских сада, около пятнадцати частных магазинов. На месте бывшей прачечной был возведен спортивный комплекс с бассейном.

[quote="Каторжанин"]Голуметь — село в Иркутской области. Основано, как предполагается, в конце XVII века, так как оно есть на карте Семёна Ремезова. Другая версия помещает дату основания аж в 1548 год. Интересно про "другую версию"может ссылки есть какие?Вообще в СНМ за 1926 год много поселений помечены датами оснований до 1600-откуда интересно?Опечатки?Интересно еще,ктонибудь находил в Иркутской Области допетровсие Русские монеты,чешую?