Из всех землепроходцев, осваивающих Даурский край, Петр Иванович Бекетов - личность неординарная. Он принадлежит к военному сословию, которое имеет общее наименование - дети боярские (сыны боярские). Эти люди, служившие по "отечеству", то есть из поколения в поколение. Даже фамилия казака говорит о многом. Она происходит от слова "бекет", означающего пограничный сторожевой пост. Англичанин Джильс Флетчер в книге "О русской державе" пишет : "Русские воины носят имя сынов боярских или сынов благородных. Это их звание по военным обязанностям. В России считается благородным каждый воин". Службу Бекетов начинает в стрелецком полку. В 1626 году переводится в Енисейский острог и и почти тридцать лет проводит в тяжелейших походах. Пешком, верхом на коне, на тунгусских нартах или русских речных стругах собирает Бекетов ясак с живущих по берегам рек Тунгуска, Ангара, Лена, Илим и Киренга аборигенов, усмиряет немирных людей. Уже как глава казачьей дружины основывает Рыбинский, Братский и Ленский (Якутск) остроги. Ставит на путях своего движения зимовья, острожки, маленькие крепости, устраивает на новых землях пашенных крестьяр. В Даурскую землю он идет с ватагой в сто (по некоторым источникам триста) человек, разменяв пятый десяток. По тогдашним возрастным меркам - пожилой человек. Но есть указ царя, который как служивый, Бекетов не мог ослушаться. К тому же, греет сердце и надежда поправить материальные дела, обеспечить приближающуюся старость. Из "Отписок" сотника, приказных книг, заметок историков можно составить портрет землепроходца, вычленить черты его характера - трудолюбие, хозяйственную сметливость (в походе никогда не бедствует из-за недостатка нужного ратного и бытового снаряда). Изумительная физическая и моральная выносливость. ("Все обезножили, и без рук, и без грудей стали, и опухли все"). А он власть правит, успокаивает, помогает, души казаков в крепость приводит. Всю жизнь он исповедует неписаный казачий закон - нет уз святее товарищества. И сколько было случаев, когда, не дождавшись своевременного возвращения из разведки казачьей станицы,спешит за нею следом, торопится на помощь. Собираясь в поход, покупает на свои деньги провиант для члена отряда монахини-черницы Стефании. Пренебрежение опасностью и славой. Бескорыстное служение государю. Честность в исполнении долга. В Сибирский приказ не поступает ясак, который обильно собирает атаман Иван Галкин. Тотчас идет "Отписка" в Москву с просьбой призвать к ответу лихоимца. И Галкина сменяет Василий Колесников. Приказчик Баргузинского острога Иван Похабов государеву соболиную казну прихоромчил, чтобы в Китае поторговать. И ему укорот. Скромность и простота. Честность и справедливость. Когда Бекетов под угрозой истребления тунгусами и голодной смерти уходит из Усть-Нерчи на Амур в Кумарский острог, то служит там рядовым казаком, а ведь он енисейский письменный голова и сотник. И умирает Бекетов, по сведению протопопа Аввакума в его "Житие", "горькой смертью зле" в церковной ограде Енисейска от разрыва сердца. Не выдерживает оно праведного огня, ибо заступался сотник за унижаемого и оскорбляемого опального дьяка.

Юрий Курц. Газета "Казачий вестник Забайкалья" № 4-5 март 2001 года.

Бекетов Пётр Иванович (160?-1656), землепроходец, из служилых людей. Родился около 160? г. Его отец и некоторые родственники служили «по выбору» из Твери и Арзамаса. В Сибири появился в 1620/21. Начал службу в Тобольске (около 1624 г.). В 1627 г. по личному челобитью Бекетову из Москвы пришёл приказ о его назначении стрелецким сотником, оклад которого составлял 12 руб. 25 алтын, 7 четвертей ржи, 4 четверти овса в год. Против этого назначения выступили енисейские казаки, выдвинувшие свою кандидатуру - подьячего М. Перфильева. Однако победил Бекетов, который не уступал подьячему в грамотности, храбрости, энергичности и самостоятельности в суждениях и действиях. В дальнейшем в своих походах по Сибири он научился изъясняться на местных языках. В 1627 - 1629 гг.участвовал в походах енисейских служилых людей вверх по Ангаре до устья р. Уда. Заложил Рыбинский (1627 г.) и Братский (1628 г.) остроги. Осенью 1630 г. пришёл на Лену через Усть-Кутское зимовье; с 20 казаками поднялся по Лене до устья «реки Оны» и открыл более 500 км её верхнего течения, немного не дойдя до истоков. Привести «под государеву руку» местных бурят удалось не сразу; казаки, наскоро построив крепость, выдержали трехдневную осаду. В этой «землице» для сбора ясака Бекетов оставил 9 казаков во главе с десятником А. Дубиной, а с остальными спустился до устья Куленги. Оттуда Бекетов сделал вылазку на запад, в степи Лено-Ангарского плато. На 5-й день встретил бурятские стойбища и потребовал именем «белого царя» ясак, но буряты не подчинились. Бекетов быстро сделал из леса засеку и засел в ней. Но к бурятам каждый час прибывала всё новая подмога. Наконец они окружили засеку со всех сторон, дожидаясь ночи, чтобы поджечь её. Б. обратил внимание на пасущихся возле юрт бурят. лошадей, сделал неожиданную вылазку, захватил лошадей и на них с отрядом целые сутки скакал обратно к верхней Лене; остановились они только против устья Тутуры, впадающей в Лену ниже Куленги, где жили дружелюбно относившиеся к русским эвенки. Там Бекетов заложил Тутурский острог. Из этого района казаки вернулись к устью Куты, где и перезимовали. Весной 1631 г. Бекетов с 30 казаками начал сплав по Лене, а вверх по р. Киренга «для прииску новых землиц» он направил Дубину с 7 казаками. В конце июня 1632 г. Бекетов направил «прибыли искать... до устья Ленского и до моря [Лаптевых]... в новые землицы» 9 казаков во главе с И. Падериным. В августе 1632 г. Бекетов послал вниз по Лене отряд енисейских казаков во главе с А. Архиповым. За полярным кругом, в районе «жиганских тунгусов», они для сбора ясака поставили на левом берегу Лены Жиганское зимовье. Сам Бекетов вышел на среднюю Лену и обследовал южную часть гигантской излучины реки. У вершины дуги осенью 1632 г. в очень неудобной местности он поставил Якутский острог, в половодье постоянно страдавший от наводнений, и через 10 лет его пришлось перенести на 15 км ниже, туда, где теперь стоит г. Якутск. Но зато этот район, наиболее выдвинутый к востоку, выбран был Бекетовым исключительно удачно, и Якутский острог сразу же стал отправной базой для русских поисковых походов не только на север, к Студеному морю, но и на восток, а позднее и на юг — к реке Шилкар (Амур) и к Теплому морю (Тихий океан). Весной 1633 г. другие казаки, посланные Бекетовым, пытались вместе с промышленниками пройти на судне по Вилюю, чтобы обложить ясаком эвенков на р. Марха, его северном крупном притоке. Енисейцы хотели таким образом проникнуть в те «ленские землицы», на которые претендовали мангазейцы по праву первооткрывателей, но в устье Вилюя они встретились с мангазейским отрядом С. Корытова, который захватил судно енисейцев, а их самих привлёк на свою сторону, обещав долю добычи. В январе 1634 г. до 3 тыс. якутов осадили Якутский острог, где в то время собралось около 200 казаков, промышленных и торговых людей, привлечённых надеждами на богатую добычу. От осады якуты, непривычные к военным действиям, быстро отказались. Часть их ушла в отдалённые местности, оставшиеся продолжали оказывать сопротивление. В погоне за одними, в борьбе с другими русские обошли в разных направлениях бассейн средней Лены и ознакомились с ним. У впадения Олёкмы в Лену Бекетов поставил в 1635 г. Усть-Олёкминский острог и из него ходил «для ясачного сбору» по Олёкме и её главному притоку — Чаре, а также по Большому Патому и Витиму и первый побывал у северной и западной окраин Патомского нагорья. В 1638 г. его назначили казачьим и стрелецким головой с окладом 20 руб. в год. Личное хозяйство Бекетова было довольно скромным: в 1637 г. он владел 18 десятинами пашни и 15 десятинами перелога, что было намного меньше владений некоторых детей боярских в том же Тобольске. В 1641 г. приезжал с ясаком в Москву. Бекетов пользовался большим авторитетом не только в своей служилой среде, но и у правительства. Так, в 1647 г. он, будучи казачьим головою, по «государеву» указу арестовал и посадил на 3 дня в тюрьму енисейского воеводу Ф. Уварова за то, что тот говорил какие-то «непристойные слова» в своих отписках в Томск. В 1650 г. снова ездил в Москву с ясаком. Для установления власти русского царя в Забайкалье в июне 1652 г. по приказу енисейского воеводы А. Ф. Пашкова Бекетов во главе отряда из 300 чел. поднялся по Енисею и Ангаре к Братскому острогу. Оттуда к истокам р. Милок, притока Селенги, Бекетов послал передовую группу пятидесятника И. Максимова с проводником — казаком Я. Софоновым, уже побывавшим в Забайкалье летом 1651 г. Бекетов же, задержавшись в Братском остроге, вынужден был зимовать южнее устья Селенги, где заложил Усть-Прорвинский острог. Там казаки заготовили огромное количество рыбы. В 1653 г. Бекетов отправился на оз. Иргень, где поставил Иргенский острог. Июнь 1653 г. ушёл на выяснение дороги на р. Хилок. 2 июля 1653 г. послал из нового «государева» зимовья казаков в улус царевича Лубсана сказать: «...иду яз с служилыми людьми по государеву указу на Иргень-озеро и на великую реку Вилку с добром, а не с войною и не з боем...», после чего стал подниматься по Хилку и вместе с отрядом Максимова, который встретил в дороге, в первых числах октября прибыл к истокам реки. Здесь казаки срубили острог, и Максимов передал Бекетову собранный ясак и чертёж рр. Хилок, Селенга, Ингода и Шилка, составленный им во время зимовки, — по сути, 1-ю гидрографич. карту Забайкалья. Бекетов торопился проникнуть как можно дальше на восток. Невзирая на позднее время года, он перевалил Яблоновый хребет и на Ингоде построил плоты, но ранняя зима, обычная в этом крае, вынудила его отложить всё до следующего года и вернуться на Хилок. В мае 1654 г. , когда Ингода освободилась ото льда, он спустился по ней, вышел на Шилку и против устья р. Нерча поставил острог. Но обосноваться здесь казакам не удалось: эвенки сожгли засеянные хлеба, и отряду из-за нехватки продовольствия пришлось уходить. Бекетов спустился по Шилке до слияния с Ононом и первым из русских вышел из Забайкалья на Амур. Проследив верхнее течение великой реки до впадения Зеи (900 км), он соединился с казаками десятника О. Степанова, назначенного вместо Хабарова «приказным человеком... новой Даурской земли». Человек независимого характера, Бекетов умел ради дела унять свою гордыню. Когда он с остатками своего отряда летом 1654 г. от «хлебной скудности и нужи… сошел» на Амур, то встал под начало Степанова, хотя чином был намного выше своего нового командира. Зимовал объединённый отряд (не более 500 чел.) в Кумарском остроге, поставленном Хабаровым примерно в 250 км выше устья Зеи, в устье правого притока Амура р. Кумара (Хумархэ). В марте - апреле 1655 г. 10- тысячный отряд маньчжур окружил острог. Осада длилась до 15 апреля: после смелой вылазки русских неприятель ушёл. Объединённые силы русских в июне спустились к устью Амура, в землю гиляков, и срубили здесь ещё один острог, где остались на 2-ю зимовку. Бекетов же со своими казаками и собранным ясаком в августе двинулся вверх по Амуру и через Нерчинск прибыл в Енисейск. Он первый проследил весь Амур, от слияния Шилки и Аргуни до устья (2824 км) и обратно. По возвращении в Тобольск (начало 1656 г.) был назначен в «приставы» к дьяку Софийского собора И. Струне. «Жизнь Бекетова оборвалась довольно трагически. Зимой 1656 г., простудившись в пути, больной, он возвращался из Енисейска в Тобольск. Здесь ждали неприятности. Его друг, бывший товарищ по походам, а ныне дьяк Судного приказа Софийского дома сибирского архиепископа Симеона, Иван Струна по доносу отбывавшего тогда ссылку в Тобольске небезызвестного протопопа Аввакума был арестован. Конечно, ни протопоп, ни Струна не были святыми людьми. Долгое время они жили в ладу не без пользы друг для друга. Но за месяц до приезда архиепископа Симеона из Москвы между ними из-за неподеленных утаенных денег началась вражда. Протопоп сумел войти в доверие к Симеону и обвинил далеко не бескорыстного, но простоватого Ивана Струну в различных “неистовых” грехах. Струну арестовали и отдали “за приставы” Бекетову, который должен был его сторожить. 4 марта 1656 г. в главном соборе Тобольска Иван Струна был предан анафеме — страшному по тем временам наказанию. Присутствовавший тут же в соборе Петр Бекетов не выдержал и стал открыто бранить протопопа и самого архиепископа, “матерно лаючи как собака”. Человек, не боявшийся ни пуль, ни стрел “иноземцев”, ни гнева воеводы… мог себе позволить такое. Поднялся шум. Испуганный протопоп спрятался, а взбешенный Бекетов покинул собор. И, как пишет тот же Аввакум, по дороге Петр “...взбесился, ко двору своему идучи, и умре горкою смертию зле”. По всей видимости, от сильного потрясения (да к тому же он уже был болен) с ним случился разрыв сердца. Обрадованный протопоп поспешил на место происшествия. Симеон приказал труп Бекетова, как “великого грешника”, отдать псам на улице, а всем тобольчанам запретил оплакивать Петра. Три дня собаки грызли труп, а Симеон и Аввакум “прилежно молились”, а затем “честно” погребли его останки».

атаман пишет:

Бекетов Пётр Иванович (160?-1656), землепроходец, из служилых людей. Родился около 160? г. Его отец и некоторые родственники служили «по выбору» из Твери и Арзамаса. В Сибири появился в 1620/21. Начал службу в Тобольске (около 1624 г.). В 1627 г. по личному челобитью Бекетову из Москвы пришёл приказ о его назначении стрелецким сотником, оклад которого составлял 12 руб. 25 алтын, 7 четвертей ржи, 4 четверти овса в год. Против этого назначения выступили енисейские казаки, выдвинувшие свою кандидатуру - подьячего М. Перфильева. Однако победил Бекетов, который не уступал подьячему в грамотности, храбрости, энергичности и самостоятельности в суждениях и действиях. В дальнейшем в своих походах по Сибири он научился изъясняться на местных языках. В 1627 - 1629 гг.участвовал в походах енисейских служилых людей вверх по Ангаре до устья р. Уда. Заложил Рыбинский (1627 г.) и Братский (1628 г.) остроги. Осенью 1630 г. пришёл на Лену через Усть-Кутское зимовье; с 20 казаками поднялся по Лене до устья «реки Оны» и открыл более 500 км её верхнего течения, немного не дойдя до истоков. Привести «под государеву руку» местных бурят удалось не сразу; казаки, наскоро построив крепость, выдержали трехдневную осаду. В этой «землице» для сбора ясака Бекетов оставил 9 казаков во главе с десятником А. Дубиной, а с остальными спустился до устья Куленги. Оттуда Бекетов сделал вылазку на запад, в степи Лено-Ангарского плато. На 5-й день встретил бурятские стойбища и потребовал именем «белого царя» ясак, но буряты не подчинились. Бекетов быстро сделал из леса засеку и засел в ней. Но к бурятам каждый час прибывала всё новая подмога. Наконец они окружили засеку со всех сторон, дожидаясь ночи, чтобы поджечь её. Б. обратил внимание на пасущихся возле юрт бурят. лошадей, сделал неожиданную вылазку, захватил лошадей и на них с отрядом целые сутки скакал обратно к верхней Лене; остановились они только против устья Тутуры, впадающей в Лену ниже Куленги, где жили дружелюбно относившиеся к русским эвенки. Там Бекетов заложил Тутурский острог. Из этого района казаки вернулись к устью Куты, где и перезимовали. Весной 1631 г. Бекетов с 30 казаками начал сплав по Лене, а вверх по р. Киренга «для прииску новых землиц» он направил Дубину с 7 казаками. В конце июня 1632 г. Бекетов направил «прибыли искать... до устья Ленского и до моря [Лаптевых]... в новые землицы» 9 казаков во главе с И. Падериным. В августе 1632 г. Бекетов послал вниз по Лене отряд енисейских казаков во главе с А. Архиповым. За полярным кругом, в районе «жиганских тунгусов», они для сбора ясака поставили на левом берегу Лены Жиганское зимовье. Сам Бекетов вышел на среднюю Лену и обследовал южную часть гигантской излучины реки. У вершины дуги осенью 1632 г. в очень неудобной местности он поставил Якутский острог, в половодье постоянно страдавший от наводнений, и через 10 лет его пришлось перенести на 15 км ниже, туда, где теперь стоит г. Якутск. Но зато этот район, наиболее выдвинутый к востоку, выбран был Бекетовым исключительно удачно, и Якутский острог сразу же стал отправной базой для русских поисковых походов не только на север, к Студеному морю, но и на восток, а позднее и на юг — к реке Шилкар (Амур) и к Теплому морю (Тихий океан). Весной 1633 г. другие казаки, посланные Бекетовым, пытались вместе с промышленниками пройти на судне по Вилюю, чтобы обложить ясаком эвенков на р. Марха, его северном крупном притоке. Енисейцы хотели таким образом проникнуть в те «ленские землицы», на которые претендовали мангазейцы по праву первооткрывателей, но в устье Вилюя они встретились с мангазейским отрядом С. Корытова, который захватил судно енисейцев, а их самих привлёк на свою сторону, обещав долю добычи. В январе 1634 г. до 3 тыс. якутов осадили Якутский острог, где в то время собралось около 200 казаков, промышленных и торговых людей, привлечённых надеждами на богатую добычу. От осады якуты, непривычные к военным действиям, быстро отказались. Часть их ушла в отдалённые местности, оставшиеся продолжали оказывать сопротивление. В погоне за одними, в борьбе с другими русские обошли в разных направлениях бассейн средней Лены и ознакомились с ним. У впадения Олёкмы в Лену Бекетов поставил в 1635 г. Усть-Олёкминский острог и из него ходил «для ясачного сбору» по Олёкме и её главному притоку — Чаре, а также по Большому Патому и Витиму и первый побывал у северной и западной окраин Патомского нагорья. В 1638 г. его назначили казачьим и стрелецким головой с окладом 20 руб. в год. Личное хозяйство Бекетова было довольно скромным: в 1637 г. он владел 18 десятинами пашни и 15 десятинами перелога, что было намного меньше владений некоторых детей боярских в том же Тобольске. В 1641 г. приезжал с ясаком в Москву. Бекетов пользовался большим авторитетом не только в своей служилой среде, но и у правительства. Так, в 1647 г. он, будучи казачьим головою, по «государеву» указу арестовал и посадил на 3 дня в тюрьму енисейского воеводу Ф. Уварова за то, что тот говорил какие-то «непристойные слова» в своих отписках в Томск. В 1650 г. снова ездил в Москву с ясаком. Для установления власти русского царя в Забайкалье в июне 1652 г. по приказу енисейского воеводы А. Ф. Пашкова Бекетов во главе отряда из 300 чел. поднялся по Енисею и Ангаре к Братскому острогу. Оттуда к истокам р. Милок, притока Селенги, Бекетов послал передовую группу пятидесятника И. Максимова с проводником — казаком Я. Софоновым, уже побывавшим в Забайкалье летом 1651 г. Бекетов же, задержавшись в Братском остроге, вынужден был зимовать южнее устья Селенги, где заложил Усть-Прорвинский острог. Там казаки заготовили огромное количество рыбы. В 1653 г. Бекетов отправился на оз. Иргень, где поставил Иргенский острог. Июнь 1653 г. ушёл на выяснение дороги на р. Хилок. 2 июля 1653 г. послал из нового «государева» зимовья казаков в улус царевича Лубсана сказать: «...иду яз с служилыми людьми по государеву указу на Иргень-озеро и на великую реку Вилку с добром, а не с войною и не з боем...», после чего стал подниматься по Хилку и вместе с отрядом Максимова, который встретил в дороге, в первых числах октября прибыл к истокам реки. Здесь казаки срубили острог, и Максимов передал Бекетову собранный ясак и чертёж рр. Хилок, Селенга, Ингода и Шилка, составленный им во время зимовки, — по сути, 1-ю гидрографич. карту Забайкалья. Бекетов торопился проникнуть как можно дальше на восток. Невзирая на позднее время года, он перевалил Яблоновый хребет и на Ингоде построил плоты, но ранняя зима, обычная в этом крае, вынудила его отложить всё до следующего года и вернуться на Хилок. В мае 1654 г. , когда Ингода освободилась ото льда, он спустился по ней, вышел на Шилку и против устья р. Нерча поставил острог. Но обосноваться здесь казакам не удалось: эвенки сожгли засеянные хлеба, и отряду из-за нехватки продовольствия пришлось уходить. Бекетов спустился по Шилке до слияния с Ононом и первым из русских вышел из Забайкалья на Амур. Проследив верхнее течение великой реки до впадения Зеи (900 км), он соединился с казаками десятника О. Степанова, назначенного вместо Хабарова «приказным человеком... новой Даурской земли». Человек независимого характера, Бекетов умел ради дела унять свою гордыню. Когда он с остатками своего отряда летом 1654 г. от «хлебной скудности и нужи… сошел» на Амур, то встал под начало Степанова, хотя чином был намного выше своего нового командира. Зимовал объединённый отряд (не более 500 чел.) в Кумарском остроге, поставленном Хабаровым примерно в 250 км выше устья Зеи, в устье правого притока Амура р. Кумара (Хумархэ). В марте - апреле 1655 г. 10- тысячный отряд маньчжур окружил острог. Осада длилась до 15 апреля: после смелой вылазки русских неприятель ушёл. Объединённые силы русских в июне спустились к устью Амура, в землю гиляков, и срубили здесь ещё один острог, где остались на 2-ю зимовку. Бекетов же со своими казаками и собранным ясаком в августе двинулся вверх по Амуру и через Нерчинск прибыл в Енисейск. Он первый проследил весь Амур, от слияния Шилки и Аргуни до устья (2824 км) и обратно. По возвращении в Тобольск (начало 1656 г.) был назначен в «приставы» к дьяку Софийского собора И. Струне. «Жизнь Бекетова оборвалась довольно трагически. Зимой 1656 г., простудившись в пути, больной, он возвращался из Енисейска в Тобольск. Здесь ждали неприятности. Его друг, бывший товарищ по походам, а ныне дьяк Судного приказа Софийского дома сибирского архиепископа Симеона, Иван Струна по доносу отбывавшего тогда ссылку в Тобольске небезызвестного протопопа Аввакума был арестован. Конечно, ни протопоп, ни Струна не были святыми людьми. Долгое время они жили в ладу не без пользы друг для друга. Но за месяц до приезда архиепископа Симеона из Москвы между ними из-за неподеленных утаенных денег началась вражда. Протопоп сумел войти в доверие к Симеону и обвинил далеко не бескорыстного, но простоватого Ивана Струну в различных “неистовых” грехах. Струну арестовали и отдали “за приставы” Бекетову, который должен был его сторожить. 4 марта 1656 г. в главном соборе Тобольска Иван Струна был предан анафеме — страшному по тем временам наказанию. Присутствовавший тут же в соборе Петр Бекетов не выдержал и стал открыто бранить протопопа и самого архиепископа, “матерно лаючи как собака”. Человек, не боявшийся ни пуль, ни стрел “иноземцев”, ни гнева воеводы… мог себе позволить такое. Поднялся шум. Испуганный протопоп спрятался, а взбешенный Бекетов покинул собор. И, как пишет тот же Аввакум, по дороге Петр “...взбесился, ко двору своему идучи, и умре горкою смертию зле”. По всей видимости, от сильного потрясения (да к тому же он уже был болен) с ним случился разрыв сердца. Обрадованный протопоп поспешил на место происшествия. Симеон приказал труп Бекетова, как “великого грешника”, отдать псам на улице, а всем тобольчанам запретил оплакивать Петра. Три дня собаки грызли труп, а Симеон и Аввакум “прилежно молились”, а затем “честно” погребли его останки».

Спасибо за информацию. Интересно!

В 1656 году здание главного собора Тобольска - Софийского, было деревянным.
В 1681 - 1686 годах московские и устюжские (г. Великий Устюг) умельцы во главе с Герасимом Шарыпиным и Гаврилой Тютиным построили пятиглавый Софийский собор - первый каменный православный храм на всей территории Сибири.