Я понял, что нам сегодня повезет, когда еще на подходе к месту нашел подряд три водочных пробки. Это старая примета - первая находка должна быть пустой, из тех, что, плюясь, бросаешь обратно в ямку. Сколько раз бывало - найдешь сразу нее что-то интересное, что-то такое, что хотя бы можно положить в карман, а потом часами ходишь без единого дельного звука или вообще переезжаешь на другое место.

А место для поисков представлялось почти идеальным: ровный, недавно распаханный косогор, переходящий в обрыв над небольшой речкой, весь заросший невысокой свежей травкой. Посреди косогора возвышались три толстые корявые липы - несомненно, остатки парка.

Черное пятно посреди рыжей глинистой пашни, усеянное керамикой, битым печным кирпичом, фрагментами изразцов семнадцатого века, мы заметили еще осенью прошлого года, но тогда это поле было только-только вспахано. Грубые, в полметра высоты, отвалы плуга никак не позволяли там искать в полную силу, вот и отложили "до лучших времен".

Лучшие времена настали весной. Поле взбороновали, чего-то посеяли, несколько солнечных дней подсушили верхний слой... Отлично. Мусора, конечно, должно быть очень много, но с этим мы уже давно научились справляться. Машину пришлось бросить метрах в двухстах от предполагаемого места поисков и брести к липам пешком, Вот по дороге к ним я и нашел пробки.

Зато следующей была петровская копейка, в приличном состоянии. Еще шаг - петровская же крохотная чешуйка. Сам Петр называл эти проволочные монетки "вшами", однако выпускал их вместе с монетами регулярного чекана довольно долго - давал привыкнуть народу. Попадаются они часто, ценности почти не представляют, но находка приятная. У ребят справа и слева тоже начало что-то такое попадаться.

Из следующей ямки я извлек такую находку, которая заставила меня аппарат бросить и идти ею хвалиться к товарищам. С глубины в полтора штыка я достал прорезную иконку-образок с Георгием-Победоносцем. Тонкой отливки, абсолютно целый, лишь немного погнутый и покрытый густой патиной образок был скорей всего начала восемнадцатого века. Раньше мне такой ни разу не попадался, поэтому рассматривал я его довольно долго, а мой товарищ, человек меркантильный и в мелкой пластике разбирающийся, охарактеризовал находку таким образом:

- Да на нем прямо написано - сто баксов, не меньше.

Сам бы я, если бы покупать, за него больше сорока-пятидесяти не дал бы, но ему, может, виднее?

Через полчаса в карманах у каждого из троих брякало по десятку медяков. Нашли еще перстенек с раскрошившимся стеклом, обычный прямоугольный крестик, несколько пуговиц-гирек. Стандартный крестьянский набор. Дома здесь стояли до восьмидесятых годов, поэтому мусору было многовато, и поиски сместились на окраину, за околицу бывшей деревни. Я и здесь нашел медную иконку - и опять с Георгием, но более позднюю, с синей эмалью и обломанным навершием. Впрочем, навершие я тоже нашел - оно лежало в двух метрах от иконки.

А дальше... Л дальше начались пятаки, распаханный клад. Не в первый раз я их собираю на поле, но всякий раз - как впервые. Все трое увлеченно копали ямку за ямкой, вынимая большие, по пятидесяти граммов каждый, медные кругляши и складывая их в одну кучку, которая становилась все внушительней. Когда первое возбуждение прошло, весь процесс стал напоминать копку картошки. Все монеты лежали в квадрате десять на десять, и было их - за первый день - что-то штук сто шестьдесят. Маловато будет, не сговариваясь, решили мы. Предыдущий наш "пятаковый" клад насчитывал тысячу штук. Надо искать еще - и мы разбрелись по сторонам.

- Рубль! - истошный крик с ближайшего бугра заставил двоих остальных кинуться смотреть. - Аннинский!

Находка на поле серебряного рубля-одиночки - штука очень и очень редкая. Рублями не разбрасывались. Лично я за все годы поисков отыскал всего лишь два таких рубля, причем один Николая II. а другой Александра III.

Поэтому найти такой рубль - значит, найти целый клад. И верно, через минуту - еще один, опять Анна, потом третий -Петр I. Еще - Петр I! Класс! За час хождений вокруг да около -девять серебряных рублей. Монеты лежали в чистой вспаханной глине на разной глубине. Одни почти на поверхности, другие чуть ли не на материке.

Девять рублей - как то не очень много, тем более что это явно лишь часть какого-то объемного клада, затащенная сюда тяжелым тракторным плугом. Пошли дальше, и метров пятьдесят прошли, вытаскивая только медные монеты, которых оказалось здесь огромное количество. А через пятьдесят метров опять начались рубли. Небольшой холмик оказался буквально усеян им. Две монеты увидели просто глазами, еще до засечки их металлоискателями. А штуки три извлекли с глубины сантиметров шестьдесят. У нас были разные приборы, и каждому нашлось дело. ХЛТ ловил монеты на предельной глубине, однако если сверху монеты лежал, допустим, гвоздь, то только гвоздь и ловился. Тогда вступал мой Фишер-7а, которому хватало лишь на сантиметр сместить диск в сторону и ухватить краешек монеты. После этого он ее уже не отпускал ни за что. Общеизвестно, что Фишер "берет неглубоко", но если уж "берет", то сомнений в находке не остается.

Короче говоря, на холме мы собрали 42 рубля. Неожиданно много было среди них монет Петра I. Немного поодаль находилось скопление серебряной "мелочи" - четыре полтины, по несколько пятачков, гривенников, двугривенных. По годам царствований среди найденного оказались все три Петра, две Екатерины, Анна. Елизавета, не было лишь Иоанна, самого редкого и дорогого.

На следующий день удалось отыскать еще одно скопление монет - одиннадцать штук, а еще через день на старых местах нашли еще четыре рубля, с десяток пятаков и золотой червонец 1757 года....

Этим, впрочем, дело не ограничилось. Прошло несколько дней, и снова не утерпели, созвонились - и поехали опять туда же. Трава поднялась довольно сильно, на наш взгляд пора было косить. Кое-как прошлись по всем трем "месторождениям" монет, в надежде уловить может быть двойной звук, копая всякие сомнительные случаи, которые в другом месте ни за что копать бы не стали. Пусто. Как-то так получилось, что сошлись вместе опять на старых ямках, "на пятаках". Перекурили, соображая, что делать - пустыми уходить очень не хотелось. Мы, в общем-то, понимали, что стоим в буквальном смысле этого слова на монетах. Но "пробить" слой глины нашими аппаратами не получалось.

Тогда наиболее рьяный из нас, плюнул, отбросил сигарету и взял лопату. За несколько минут, прямо там, где стоял, он вырыл неглубокую, но широкую ямку и сунул туда тарелку металлоискателя. И аппарат отозвался ему чистым, хоть и не сильным "монетным" звуком. Выкопали один пятак, другой и третий. Взяли чуть в сторону - снова семь штук подряд. Попробовали копнуть в метрах трех - снова пятаки. Короче за полчаса собрали штук пятьдесят и сели отдохнуть, оглядываясь вывороченную нами землю.

В итоге мы сняли верхний слой земли на площади метров двадцать. Обнажился кирпичный фундамент какого-то строения. И с последним взмахом лопаты я увидел лежащую прямо на кирпичах желтую монету... Сердце екнуло, но в следующий момент я вспомнил все матерные ругательства, которые я заучил за всю свою прошедшую жизнь, ибо монетка оказалась тремя копейками 1948 года.

Зато вдоль фундамента мы нашли еще несколько серебряных рублей и советские полтинник, что окончательно поставило нас в тупик. Общий итог июня был такой: 71 рубль от 1712 до 1803 года, четыре полтины, двенадцать монет мелочи, около трехсот пятаков. По всем сводкам найденных кладов - это один из самых больших кладов 18 века в Подмосковье. Кроме того, нам удалось собрать на территории деревни и рядом с ней около тысячи медных монет, девяносто процентов которых оказались "съеденными", несколько чешуек, два медных образка, редкой формы поздний серебряный крест и множества разной бытовых вещиц из цветного металла, среди которых попалась непонятная, но явно ранняя бляха не бляха, фибула не фибула, а круглая с солярным кругом и изображением дракона, кусающего свой хвост. А кроме того - два свинцовых кастета и свинцовый кистень каплевидной формы.

То есть полная и окончательная тайна ни в одной другой русской деревне столь причудливого набора находок ни разу в нашей практике не было. Тайна требовала разгадки - и мы приступили к опросу местных жителей окрестных селений. Отыскали даже восьмидесятилетнего бывшего жителя этой самой деревни, переехавшего оттуда аж 1959 году. К нам вышел огромный хмурый мужик. Был он неразговорчив, подозрителен и хотел похмелиться. Однако рассказал, что в деревня была небольшая, двадцать три дома, ни церкви, ни господского двора, ни ярмарок в ней не имелось, и от матери своей он ничего подобного не слыхал. В тридцатых годах многих в этой деревне раскулачили и сослали. Выходило, что загадок только прибавлялось. Мы до сих пор не знаем, один ли это был клад или несколько, почему в одном месте оказались монеты Петра I, золото Николая II и советское серебро, откуда в чистом поле взялось огромное количество медных монет, и вообще - что происходило на месте бывшей деревни Володькино в восемнадцатом веке?

Однако я твердо знаю, что мы туда еще приедем и загадку эту разгадаем.